— Так зачем вы вообще о них заговорили? — не выдержал адвокат. — Не ждете же вы, что моя подзащитная сейчас возьмет и признается в этом, лишь бы доставить вам удовольствие?
Он улыбнулся широко, вроде как пошутил так.
— Именно этого я и жду, — сказала Селена спокойно. — Будем откровенны, госпожа Штепелтини. Если вы откажитесь прояснить нам некоторые моменты, то мы не станем настаивать. Того, что мы можем доказать, вполне хватит, чтобы вас приговорили к нескольким замещениям. Речь может идти только о точном их количестве, не более того. С другой стороны, если вы станете с нами сотрудничать, то у нас могут появиться причины, для того, чтобы включить вашего мужа и вашу дочь в программу по защите свидетелей.
Эльфийка вздрогнула. Испугалась или не ожидала просто — не могу сказать. Плохо, когда можешь только глазами смотреть, неудобно. Как люди глазами только смотрят?
— Я протестую! — гном даже вскочил со своего места. — Это шантаж! Это противозаконно!!! Я немедленно подам жалобу!!!
— Должен признать, это действительно можно принять за шантаж, — сказал эльфик. — Впрочем…
— Вы ошибаетесь, господин адвокат, — Селена позволила себе легкую улыбку. — Шантаж — это угроза сделать что-то, причинить какой-нибудь вред… Мы же не собираемся делать ничего подобного. Мы не собираемся даже выдвигать какие либо обвинения против Орнера Штепелтини. Он по этому делу будет проходить только в качестве свидетеля, а поскольку он и Айлин Штепелтини состоят в законном браке, мы собираемся свято чтить его право не свидетельствовать против супруги. Мы его обязательно отпустим на все четыре стороны, вместе с девочкой, конечно. Правда, я не уверена, что Опекунский совет не предпримет попытки лишить его родительских прав, но тут я попросту не могу ничего обещать за другую организацию. В любом случае, сделать это можно будет только через суд, а учитывая, что у суда не будет особых причин разлучать Фионель с отцом, я считаю этот вариант маловероятным.
— Вы поймали их? — спросила эльфийка и глазами так на Селену посмотрела пристально.
— Разумеется. Взяли в тот же день. Сейчас, до окончания следствия, они находятся под домашним арестом. Если вы мне не верите, мы можем организовать вам встречу. Кроме того, у меня с собой письмо, которое ваш муж вам написал. Я могу передать его вам сейчас же, хотя, конечно, само по себе, оно доказательством моих слов являться не может. Скажу сразу, ваш муж был нами допрошен, и показания против вас давать отказался.
— Он ничего не знает, — тихо-тихо сказала эльфийка. Почти шепотом. — Попросту он ничего не знает…
— Я, лично, сильно в этом сомневаюсь, — сказала Селена. — Вероятно, он знает не все, но многое. Да, мы рассказали ему все, что про вас узнали. Либо он превосходно владеет собой, либо он знал о вашем прошлом и оно мало его волновало. Возьмите письмо, оно написано после нашей с ним беседы. Возьмите, не бойтесь.
Эльфийка руку протянула к письму, но не сразу его взяла. Помедлила, как будто это не письмо, а змея-гадюка. Потом поняла, что это просто письмо все-таки, взяла. Читать стала.
— Что там, в письме? — спросил эльфик.
— Я его не читал, — ответил Квентин.
— Я прекрасно знаю, что вы, хоть и отстранены от дела, в мелочах знаете о его ходе, — сказал эльфик. — Я этому не препятствовал, так неужели вы теперь откажете моему любопытству?
— Я его действительно не читал, — сказал Квентин. — Хотя и знаю, что в нем написано. Просто мужчина признается своей женщине в любви. Муж пытается поддержать жену. Ничего более. Вы удивлены, милорд?
Эльфик плечами пожал, ничего не ответил. На эльфийку смотрел. И Квентин на нее тоже смотрел. Потому что интересно, как лицо меняется. Оно опять красивым стало, не таким, как только что было. И не таким, как раньше, до того, как ее Эрик сжег. Странно очень это. Может быть она оборотень тоже? Не похожа совсем. Или письмо волшебное такое?
Письмо дочитала, в рукав спрятала, видом опять стала, какой была, когда сюда пришла. На Селену посмотрела.
— Чего вы от меня хотите?
И голос такой, спокойный. Как будто в магазине кусок мыла покупает, стирать чтобы.
— Давайте, мы начнем с того, чего мы не хотим, — сказала Селена. — Так нам проще будет столковаться. Вне зависимости от того, станете вы сотрудничать со следствием или нет, мы совершенно не хотим, чтобы ваш муж и ваша дочь пострадали. Мы не хотим, чтобы на них открылась охота. С другой стороны, учитывая, что судебный процесс над вами будет публичным, и, наверняка, вызовет интерес не только местных жителей, но и гостей города, мы понимаем, что он привлечет внимание не только к вашей персоне, но и к ним. Вашу судьбу уже не изменить, но судьба ваших родных зависит от вас. Если у нас не будет оснований включить их в программу защиты свидетелей, то нам останется только отпустить их. Если вы сами не желаете спасти их, то Стража умывает руки. Подумайте сами, что их ждет дальше?
— Они уйдут из города, — ответила эльфийка.
— Как скоро про Орнера узнают у вас на родине и пошлют за ним охотника, на этот раз настоящего? — спросила Селена. — Через месяц, через два? Как быстро их найдут?
