История одной поездки - [8]

Еще переезд через границу чувствовался по огромным кучам цветастого мусора, валявшимся вдоль полотна, почему-то убирать его необходимым не считалось, и Игорь каждый раз, проезжая, отмечал их новое нарастание.

— В хорошей мы все-таки живем стране, — высказал общее Буба.

— Ага, — ответил Леша, — каждый раз домой приезжаю, нарадоваться не могу: чистота, дороги — отличные, в квартире — горячая вода, унитаз журчит… Европа.

— Да, не с теми мы себя сравниваем, — вступила в разговор Вика, предвкушающе поглядывая на Олега, — кстати, ребята, на вокзале ничего не покупайте и не меняйте и баксы подальше спрячьте.

— Да уж, знаем, — бросил кто-то, и ленивая беседа замерла.

Вокзал оглушил толпой, криками и давкой.

— Колефана, откуда плиехала? — раздались звуки привычного коверканья родного языка.

— Доллалы, юани поменять?!

— Колефана, колефана, сто надаа?!

Приняв суровый вид, они проталкивались сквозь толпу, ведомые переводчиком, оказавшейся их старой знакомой — Ларисой, то есть звали ее, разумеется, не так, но, зная труднодоступность своих имен для неповоротливых славянских языков, китайцы подбирают себе созвучные русские.

— Привет, Лариса, — поздоровался Игорь.

— Здластвуйте, лебята, — радостно заулыбалась она, — товалы холосо плодали?

Автобус, конечно же, оказался местным, лишенным рессор, да и вообще на редкость неудобным, рассчитанным на маленьких и стройных китайцев, а вовсе не на мощные русские седалища, но это для наших хищно-сухощавых друзей было вполне еще терпимым (видели бы вы, как в него запихивают свои огромные задницы украинские челночницы. Незабываемое зрелище), а вот нехилый разворот плеч и длинные ноги девать было решительно некуда.

В автобусе, отделившем их мутными стеклами от яростной толпы продававших, покупавших и менявших, от ярких куч мусора, стало наконец поспокойней, и Фил немедля начал атаку на Ларису.

— Ларис, а в какую гостиницу?

— В Синьхуа.

— А склад там есть?

— Есть. Я знаю, вам самое главное — склад, — заулыбалась она снова, — холосый, больсой склад есть.

Наши друзья были челноками крупными, их закупки и думать было нечего запихать в номер.

— Синьхуа, Синьхуа… мужики, это тот, что ли, на площади?

— Да, да, на плосяди.

— Угу, там приличный скла… ой ее… — автобус рухнул в громадную яму, и Фил звонко клацнул зубами.

— Твою мать, столько бабок сюда возим; они бы хоть дорогу от вокзала сделали, суки… — здесь я сочту за лучшее прервать гневный монолог Фила: он очень больно прикусил язык.

Они оглядывались по сторонам, заново привыкая к непривычного вида домам, к вывескам с невнятными каракулями, имеющими отдаленное родство с кириллицей, к многолюдной толпе, к жуткого вида хибарам.

— Ты смотри: опять новый дом, — ткнул пальцем в окно Буба.

— Точно, как на дрожжах — месяц назад не было.

Этот приграничный городок рос под напором огромного долларового потока с невиданной скоростью, за каких-то три-четыре года из глухой станционной платформы он превратился в приличных размеров город. От небольшой круглой площади, где чадит пивной заводик и сверкает бетоном новенькое градоначальство, разбегаются в разные стороны кривые лучи узких и грязных улиц.

Здесь, собственно, и располагается конечный пункт притяжения: сотни оптовых лавок, средь которых разбросаны десятка два гостиниц, населяемые преимущественно соотечественниками.

Вокруг беспорядочно громоздились жилые кварталы, склады и прочая подсобная чепуха.

Всю компанию привезли в гостиницу, стоявшую на той самой вышеупомянутой площади. Там, не заходя в номер, готовые в любой момент устроить бучу, они осмотрели склад, оказавшийся и в самом деле достойным, после чего приступили к жесточайшему торгу.

Китайцы просили по десять юаней с места, Игорь, уполномоченный стаей, соглашался брать склад только весь сразу. Удивленный оборотом торга, хозяин гостиницы заломил полтораста в день.

Игорь, обхватив в притворном ужасе голову, ссылаясь на личную симпатию, давал пятьдесят. Совместная тяга к компромиссу сошлась на семидесятиюаневой мировой, причем обе стороны трагично возводили глаза и тяжело вздыхали, показывая крайнюю степень разорительности сделки.

Номер оказался своеобычным трехместным клоповником с весьма сомнительными простынями. Воды, само собой, в кранах не было — ее включают вечером часа на два. Впрочем, самих китайцев это смущало мало, у подавляющего большинства из них водопровода вообще нет.

Блага цивилизации, вторгаясь в здешнюю жизнь, порождают забавнейшие штуки. Как-то раз в новенькой гостинице, сверкающей симпатичной светло-голубой сантехникой, Игорь изумленно обнаружил, что к бачку унитаза вода НЕ ПОДВЕДЕНА!

Ей-богу, не подведена, и все!

* * *

Олег и Игорь выбрались на площадь, изрядно загаженную, хотя она и была единственным, пожалуй, местом, убиравшимся в этом городе.

— Колефана, стеклолеза надо?! — китаец, чрезмерно грязный даже для здешних мест, сунув им в лицо кусок стекла, принялся полосовать его стеклорезом.

Кстати, приграничный жаргон, формировавшийся по большей части великим и могучим, превратился в совершенно особое лингвистическое образование, не всегда понятное даже носителям языка (на редкость уродливая идиома, но иначе, пожалуй, и не скажешь), а местные выпускники филфаков вообще ничего не понимали.