Не знал, оставались ли сторонники прежнего мнения на моем этаже, или кто-то не ленился подниматься наверх, но я продолжал находить разные издевательские записочки и рисунки, подобно тому, что в первый день. И касайся они только меня, я бы просто не обращал на них внимания, но были и те, содержание которых относились к моей матери. Это задевало больше всего, и если поймаю того, кто это делает - ему несдобровать.
И вот, однажды мне посчастливилось подловить виновника. Услышав подозрительный звук за дверью, сразу бросился к ней и резко распахнул. Парень перед дверью, не успев выпрямиться после того, как подсунул бумажку, свалился от неожиданности на пол. Смотря на меня испуганными глазами, стал отползать в сторону, и я с угрожающим видом шагнул к нему. Звериное «я» торжествующе взвыло от возможности наказать виновника, требуя расправы.
- Что, нравится развлекаться? – ледянящим голосом спросил я, нависая над ним.
Волк с моего курса, живший на первом этаже, но из другой группы. Ранг невысокий, но не из низших. Я молча ждал его ответа, чувствуя, как нарастает злость. Парень задрожал, ощутив справедливый гнев наследника, и прикрыл голову рукой. В такие моменты по-настоящему упиваешься своим статусом. Не смотря на все их предрассудки и домыслы, твои силы и влияние никто не отнимет. Конечно, на волков из других стай мое воздействие было ограниченным, но один на один никто из них не мог противостоять мне. Но даже слабого использования силы хватило, чтобы подчинить его.
- Меня Максвард заставил, - заскулил тот. – Я не хотел. Он угрожал избивать меня, если не буду этого делать. Но, похоже, мне этого не избежать…
Сгорбившись, парень склонил голову, ожидая своей участи. После всех этих оскорблений и пакостей хотелось оттрепать его, как следует, как и полагалось за неуважение к высшему по иерархии. Но разве он мог противиться натиску Макса? Сам бы он на такое не решился, судя по его несчастному виду. Было бы подло просто отыграться на несчастном волке. Это наказание было бы несправедливым, и моя звериная часть это прекрасно понимала.
- Поднимайся, - кивнул я парню, сохраняя невозмутимость.
Покосившись на меня исподлобья, он неуверенно поднялся на ноги.
- Передашь Максу, - проговорил я, - пусть следующий раз сам приносит послания, или я приду по его душу. Пусть имеет смелость встретиться со мной лицом к лицу. А то, как трусливая гиена, прячется за спинами других.
Парень кивнул и попятился от меня. Я проводил его сердитым взглядом по коридору, пока он не исчез на лестнице. Этот подлый шакал, возомнивший себе волком, прикрывается слабыми, на что сам не осмеливается. И пусть только посмеет снова кого-то подослать, как и обещал - пойду и оттаскаю его за загривок сам. Как вообще такая подлая особь может называться наследником? Если хочешь быть главой стаи, умей отвечать за свои поступки, а не посылай других творить гадости. Так учили меня в моей семье. Справедливость должна быть одинаковой для всех.
Хотя, я пока мало что знал о порядках в других стаях, но считал, что те, кому принадлежит власть, должны ответственно к этому относиться. Тем более, когда сила властвовать над другими дарована просто по праву рождения. Необходимо быть образцом для остальных, к примеру, как мой дед. Наша стая была сильной и могущественной не потому, что всех держали в повиновении силой, а потому, что ее члены были по-настоящему преданы и верны своему главе. А все из-за того, что он заботился не только о своем благополучии и семьи, но и о каждом ее члене. И даже если кто-то воспротивится или посмеет возражать, то другие просто не позволят ему творить беззаконие или получить поблажку.
Автор
Офис в одном из небоскребов города. В просторном кабинете за столом, забросанным бумагами, сидят двое. Парень в деловом костюме занят документами, перебирая их и что-то отмечая на дисплее планшетного компьютера; девушка в строгом платье неспокойно вертится в кресле: то откинется на спинку стула, крутя ручку в руках, то обопрется на стол, постукивая по нему ручкой.
- Аника, прекрати, - сердито проговорил парень, не отрываясь от бумаг.
- Что? – возмущенно переспросила девушка.
- Ерзать, - Таннари поднял голову. – Своим мельтешением ты отвлекаешь меня от дела.
Он помахал рукой перед собой.
- Хорошо, удалюсь с твоих глаз, - насупилась Аника и крутанулась вместе с креслом, повернувшись к мужу спинкой.
Кресло - большое, девушка – маленькая: за спинкой ее совсем не видно. Таннари потянулся и толкнул кресло, разворачивая ее обратно.
- В чем дело? – требовательно спросил он, вопросительно глядя на нее.
- Ну, ты же сказал, что я тебя отвлекаю, - ответила Аника, хмурясь.
- Черт, - прорычал Таннари, - более шестнадцати лет ты радость моих очей, а ты берешь и отворачиваешься.
- Тебе же мешает моё мельтешение, - напомнила она, помахав рукой перед собой.
- Так я тебя и спрашиваю: в чем причина? – Таннари отбросил бумаги, которые держал. – Ты уже полчаса сидишь тут не как волчица, а как дерганая белка.
Девушка помолчала, видимо, сомневаясь, делиться с ним своими переживаниями или нет. Но его взгляд красноречиво говорил, что он желает знать причину ее беспокойства.
