История одного крестьянина. Том 2 - [5]
Тут сразу удвоили посты, подвезли снаряды для пушек на крепостных стенах; часовые с вышек на равелинах обозревали тонувшие в тумане окрестности. Время от времени вражеские патрули — уланы и пандуры[13] — появлялись на равнине и открывали стрельбу, как бы говоря: «Вот и мы!.. Сейчас явимся!..»
И мы ждали.
Как-то утром стоял я на часах у Альбертсвейлерских ворот; вернулись последние разъезды и пригнали из окрестностей скот, мосты были подняты и все выходы заперты.
Люди сидели в караульной. За два дня до этого мы получили длинные синие мундиры волонтеров с красными отворотами, короткие плисовые штаны, какие носили санкюлоты, и треуголки. Тот, кто шел в караул, брал еще большой плащ из серого сукна, но сырость все равно пробирала до костей. Товарищи мои по службе сидели в караульной вокруг печки и мечтательно покуривали трубку, пригнувшись поближе к огоньку; а те, кому не сиделось на месте, прогуливались между двумя мостами, притоптывая от холода и что-то насвистывая, чтоб прогнать невеселые мысли. Такая уж она, гарнизонная жизнь, самая из всех постылая, но для нас она оказалась недолгой, чему я до сих пор радуюсь, потому как после пяти-шести лет подобного существования даже самые смышленые дуреют.
Словом, было часов девять утра, — сменять нас должны были в полдень, — как вдруг со стороны Импфлингена заговорили пушки; стреляли не торопясь — удар, другой, третий, — только стекла в окнах караульной дребезжали. Все высыпали на улицу, ничего не понимая, — стояли и прислушивались: думали, это атака без предупрежденья, но мой сосед по койке, старый волонтер, весь седой, сухой и тощий, как копченая селедка, сказал, что такая пушечная пальба без ружейной, на которую никто не отвечает, ровно ничего не значит: так обычно стреляют в честь маршалов Франции или принцев крови. И старик этот, которого звали Жан-Батист Сом, не ошибся; только время салютовать маршалам Франции и принцам крови прошло — и надолго, а этот залп, как сообщил нам сторож, возвратившийся с площади, был дан по приказу генерала Кюстина в честь комиссаров Национального собрания, въехавших в город через другие ворота, со стороны Виссенбурга.
Все вернулись в караульную, а когда к полудню нас сменили, мы отправились в город — уж больно любопытно было посмотреть на комиссаров, которых каждый из нас представлял по-своему. Они находились в мэрии, и весь наш штаб в полной парадной форме должен был явиться туда для встречи с ними.
Когда мы пришли в казармы, там из депеш уже известно было, что все дурные вести подтвердились: Лафайет в самом деле собирался двинуть войска на Париж, чтоб уничтожить якобинцев и вернуть власть королю; Национальное собрание по настоянию монтаньяров объявило его изменником родины, и он бежал в Нидерланды. Вместо него Северной армией командовал теперь Дюмурье; Келлермана поставили во главе Центральной армии в Меце, а Люкнера — во главе резервной Шалонской армии. Известно было и то, что враг вступил на нашу землю и вторжение началось; что он расстрелял патриотов в Сирке и бомбардировал Лонгви; что вандейцы подняли восстание, — словом, как и следовало ожидать, пришла беда, отворяй ворота: тут и нашествие неприятеля, и измена, и гражданская война — все разом!
Можно себе представить, какие мысли лезли нам в голову по мере того, как до нас доходили все эти печальные вести, — план Буйе, графа д’Артуа, епископов и дворян стал теперь понемногу нам раскрываться.
Победа или смерть — другого выбора не было!
Как же мы были довольны, когда узнали, что комиссары Национального собрания, простые граждане, которых мы сами над собой поставили, потребовали у высших офицеров новой присяги и вышвырнули из армии, точно обгоревшие спички, командира второго полка конных егерей Жозефа де Брольи и подполковника Виллантруа, отказавшихся присягнуть конституции, а на их место назначили майоров Ушара и Кустара, которые слыли у себя в полку добрыми патриотами и храбрыми вояками! Такого никогда еще не было, и это внушало уважение к нации. По лицам лейтенантов и капитанов видно было, что они теперь держатся другого мнения о силе народа и с готовностью дадут присягу.
А уж об унтер-офицерах и солдатах и говорить нечего: те, само собой, чуть не плясали от радости.
Когда в два часа пробили сбор, чтоб комиссары могли сделать нам смотр, надо было видеть, в каком порядке, чеканя шаг, проходили мы, как мы кричали: «Да здравствует нация! Да здравствуют комиссары! Да здравствуют Парижская коммуна и Национальное собрание!»
Как сейчас стоит у меня перед глазами плац — огромный квадрат, ощерившийся саблями и штыками; роты идут за ротами; гарцуют эскадроны за эскадронами, а в промежутках между ними везут полевые орудия; на середине же площади, внутри этого квадрата, трос комиссаров: Карно и Приер в форме офицеров инженерных войск, а рядом с ними Риттер с большущей саблей на черной перевязи, вместо пояса — трехцветный шарф, на голове большая широкополая шляпа с тремя перьями — синим, красным и белым, — словом, избранники народа, а полковники и генералы оказывают им почести!
![Рекрут Великой армии](/storage/book-covers/a4/a4f802b372589654f2afccbd2c1e54a4d1bf5473.jpg)
Роковым оказался для Франции год 1812-й. Год триумфа и год поражения. Взятие Москвы и стремительное отступление через Березину. Ликование простого народа сменилось гневным ропотом. Французскому императору нужны новые солдаты, новая кровь…Суровые испытания выпадают на долю подмастерья часовщика из Пфальцбурга. Хромого от рождения юношу забирают в рекруты. Впереди у него суровые будни походной жизни и грандиозные битвы: Лютцен, Лейпциг, Ватерлоо. Юноша быстро повзрослеет и очень скоро поймет, что у солдата совсем небольшой выбор — победить или умереть.
![История одного крестьянина. Том 1](/storage/book-covers/f5/f5a7a9cd5a8d18bc69cee17d26e9a50dd022ef09.jpg)
Тетралогия (1868–70) Эркмана-Шатриана, состоящая из романов «Генеральные Штаты», «Отечество в опасности», «Первый год республики» и «Гражданин Бонапарт».Написана в форме воспоминаний 100-летнего лотарингского крестьянина Мишеля Бастьена, поступившего волонтером во французскую республиканскую армию и принимавшего участие в подавлении Вандейского восстания и беззакониях, творимых якобинцами.
![Тереза](/storage/book-covers/fd/fdc0db2a294454aa4b2b259b374e7315cb29b5e9.jpg)
«Тереза» — историческая повесть известных французских писателей второй половины XIX века Эмиля Эркмана и Александра Шатриана, писавших под общим именем Эркман-Шатриан. В повести воскрешается ряд героических эпизодов времен французской революции XVIII века. Действие происходит в те дни, когда французская революционная армия вела ожесточенные бои в Вогезах, сдерживая натиск контрреволюционных войск.Главный персонаж — бесстрашная маркитантка революционной армии, дочь учителя, скромная девушка, ставшая подлинной героиней.
![Том 16. Фредди Виджен и другие](/storage/book-covers/dc/dc91aaa3ef2d26257f918824b6a49403f6ecbead.jpg)
В этой книге — новые идиллии П.Г. Вудхауза, а следовательно — новые персонажи, которые не оставят вас равнодушными.
![Том 15. Простак и другие](/storage/book-covers/98/987320d83b067ef6a39c455fac00b03278cae89a.jpg)
В этой книге — новые идиллии П.Г. Вудхауза, а следовательно — новые персонажи, которые не оставят вас равнодушными.
![Теила](/storage/book-covers/42/42cc757966050c6dfd571e7f37052a34fcb908df.jpg)
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
![Пустой дом](/storage/book-covers/8a/8a3770c8b8bb5b31e830910d6895be6a2f37fd59.jpg)
"Ночные истории" немецкого писателя, композитора и художника Э.Т.А. Гофмана (1776—1822), создавшего свою особую эстетику, издаются в полном объеме на русском языке впервые. В них объединены произведения, отражающие интерес Гофмана к "ночной стороне души", к подсознательному, иррациональному в человеческой психике. Гофмана привлекает тема безумия, преступления, таинственные, патологические душевные состояния.Это целый мир, где причудливо смешивается реальное и ирреальное, царят призрачные, фантастические образы, а над всеми событиями и судьбами властвует неотвратимое мистическое начало.
![Золотые мили](/storage/book-covers/19/192f91ac8b2f075aca6d436a0970b1a262a75fb5.jpg)
Роман прогрессивной писательницы К. Причард (1883–1969) «Золотые мили» является второй частью трилогии и рассказывает о жизни на золотых приисках Западной Австралии в первую четверть XX века.
![Сказание о Юэ Фэе. Том 1](/storage/book-covers/db/db1dce3121e1598e2e7e7ad96d2b92f6e257a8c4.jpg)
Роман о национальном герое Китая эпохи Сун (X-XIII вв.) Юэ Фэе. Автор произведения — Цянь Цай, живший в конце XVII — начале XVIII века, проанализировал все предшествующие сказания о полководце-патриоте и объединил их в одно повествование. Юэ Фэй родился в бедной семье, но судьба сложилась так, что благодаря своим талантам он сумел получить воинское образование и возглавить освободительную армию, а благодаря душевным качествам — благородству, верности, любви к людям — стать героем, известным и уважаемым в народе.
![Геворг Марзпетуни](/storage/book-covers/69/698799d0e3c4de03cb23b36c021cb04376499920.jpg)
Роман описывает события периода IX–X вв., когда разгоралась борьба между Арабским халифатом и Византийской империей. Положение Армении оказалось особенно тяжелым, она оказалась раздробленной на отдельные феодальные княжества. Тема романа — освобождение Армении и армянского народа от арабского ига — основана на подлинных событиях истории. Действительно, Ашот II Багратуни, прозванный Железным, вел совместно с патриотами-феодалами ожесточенную борьбу против арабских войск. Ашот, как свидетельствуют источники, был мужественным борцом и бесстрашным воином.
![За свободу](/storage/book-covers/03/034aa54f8c7a319b21fcd4a66f562a63096e504b.jpg)
Роман — своеобразное завещание своему народу немецкого писателя-демократа Роберта Швейхеля. Роман-хроника о Великой крестьянской войне 1525 года, главным героем которого является восставший народ. Швейхель очень точно, до мельчайших подробностей следует за документальными данными. Он использует ряд летописей и документов того времени, а также книгу Циммермана «История Крестьянской войны в Германии», которую Энгельс недаром назвал «похвальным исключением из немецких идеалистических исторических произведений».
![Двор Карла IV. Сарагоса](/storage/book-covers/ec/ec5d49e5bff15ee4beb2262c700f189cea95e93b.jpg)
В настоящем издании публикуются в новых переводах два романа первой серии «Национальных эпизодов», которую автор начал в 1873 г., когда Испания переживала последние конвульсии пятой революции XIX века. Гальдос, как искренний патриот, мечтал видеть страну сильной и процветающей. Поэтому обращение к истории войны за независимость Гальдос рассматривал как свой вклад в борьбу за прогресс современного ему общества.