История одного крестьянина. Том 2 - [20]

Я всегда с удовольствием вспоминаю, как, устроившись на квартирах, мы разбрелись по пивным заведениям старого города и до десяти часов вечера опрокидывали штофы за здоровье всех патриотов на свете. Певцы в коротких курточках, в панталонах с костяными пуговицами и в больших треугольных шляпах — простые ремесленники и даже крестьяне — то и дело поднимались из-за столов и распевали шуточные песенки, которые они тут же придумывали. Особенно запомнился мне один старичок, весь сморщенный, с красным носом и крошечными глазками, прикрытыми опухшими веками. Старичок этот принялся изображать, как полковник Ушар прибыл в город в качестве парламентера, в какой ужас пришел господин барон, услышав, что ему грозят осадой, как он возмущался и кричал, как полковник потребовал сдать город, что отвечал ему комендант — как он вздымал руки к небу, лепетал, что у него есть приказ и что он скорее даст изрубить себя на куски, но не нарушит его.

Изображал он все это до того натурально, что жители Майнца хватались за бока, и от смеха слезы текли у них по щекам.

Но уж лучше я, пожалуй, приведу здесь два последних письма Кюстина и Гимниха: они позабавят вас и дадут вам представление об этой комедии. Вот они слово в слово.

«ГЕНЕРАЛ КЮСТИН КОМЕНДАНТУ МАЙНЦА

Главная квартира в Мариенборне,

20 октября 1792 г.,

1 год Французской республики.

Господин комендант!

Мое желание избежать кровопролития столь велико, что я с радостью соглашаюсь пойти Вам навстречу и, как Вы просите, подождать до завтра Вашего ответа. Но, господин комендант, мне крайне трудно сдерживать рвение моих гренадер: они жаждут сразиться с врагами свободы и в награду за свою доблесть взять богатую добычу, ибо должен предупредить Вас, что мы намерены штурмовать крепость. Это не только возможно, но и не связано для нас с риском, поскольку я хорошо осведомлен о Вашей крепости и войсках, которые ее защищают. Вы можете избежать пролития крови многих невинных, избавить от смерти тысячи людей. Наша жизнь, конечно, ничего не стоит: мы привыкли рисковать ею в боях и не страшимся смерти. Ради славы республики, перед которой бессильны деспоты, стремившиеся ее поработить, а теперь бегущие при виде знамен свободы, я не имею права сдерживать рвение моих доблестных солдат, да мне это едва ли удалось бы. Отвечайте, отвечайте же, господин комендант!

Французский гражданин, генерал армии

Кюстин».

«УСЛОВИЯ КАПИТУЛЯЦИИ, ПРЕДЛОЖЕННЫЕ ГЕНЕРАЛОМ,

КОМЕНДАНТОМ КРЕПОСТИ МАЙНЦ, ГЕНЕРАЛУ КЮСТИНУ

Майнц, 20 октября 1792 г

Господин генерал,

Если бы мы с Вами имели честь лучше знать друг друга, я убежден, дорогой генерал, что Вы не стали бы прибегать к угрозам, чтобы заставить меня сдать вверенную мне крепость. Я военный, дорогой генерал, Вам известно, что это значит не меньше, чем мне, и я не боюсь смерти на посту. И только забота о судьбе моих сограждан, только желание избавить их от ужасов бомбардировки, может заставить меня, согласно полномочиям, полученным от моего государя, сдать Вам город и крепость Майнц на следующих условиях:

1. Гарнизону Майнца, вместе со всеми без исключения приданными ему войсками, будет дозволено беспрепятственно и с воинскими почестями покинуть город и отправиться в избранном им направлении; ему будет дано право удобными для него способами вывести военную казну, артиллерию, свое имущество и пожитки.

2. Наместнику, а также всем лицам, находящимся на службе Его Светлости курфюрста, равно как и всему высшему и низшему духовенству, будет разрешено покинуть город со всем своим имуществом. Всем жителям Майнца, как находящимся в городе, так и отсутствующим, будет дано такое же право, а кроме того, гарантируется неприкосновенность собственности всех граждан.

3. Мой государь не находится в состоянии войны с Францией и не намерен принимать в ней никакого участия, а потому надеется, что его имущество и владения будут пощажены.

4. По подписании сего документа все военные действия прекращаются и стороны назначают комиссаров для урегулирования вопросов о выводе войск, обоза и всего с этим связанного.

Имею честь, господин генерал, быть Вашим нижайшим и покорнейшим слугой

барон фон Гимних;

комендант Майнца».

«Французский гражданин, генерал армии, ставит условием, чтобы войска, стоящие на Майнце, не сражались в течение года против Французской республики или ее союзников. Сверх того французский генерал оставляет за своей республикой право решать вопрос о правах суверенов путем заключения особых договоров. Права же частной собственности будут, безусловно, соблюдены в соответствии с принципами, на которых основана Французская республика, — уважение этих принципов положено в основу французской конституции. Завтра, в девять часов утра, Рейнские ворота и подступы к ним должны быть сданы двум ротам французских гренадер. При соблюдении этих условий и оговорок всякие военные действия прекращаются, и так далее, и тому подобное…»

Таким образом за какие-нибудь две недели мы захватили все склады, о которых столько трубили эмигрантские газетенки, три больших города и одну из главных крепостей Германии. События эти вызвали немалое удивление и ликование во всей Франции; республика всюду одерживала верх, и понемножку всем становилось ясно: когда народ поднимается на защиту правого дела, худо бывает деспотам и их пособникам.