История одного крестьянина. Том 1 - [9]
Одних удалось обратить в иную веру, другие же — мужчины, женщины, дети — двинулись в путь, увозя на тележках свой жалкий скарб.
Наведя порядок, герцоги послали своих любезных и горячо любимых пфальцбуржцев «восстанавливать и чинить городской вал, на постройку — из тесаных камней и целых глыб — двух ворот у немецкой и французской застав, на рытье рвов, на сооружение общинного дома, предназначенного для судебных заседаний, на возведение церкви, дабы наставить там верующих, а также дома для священника, поближе к новой церкви, дабы он мог наблюдать за своей паствою, и, наконец, на постройку рынка, дабы облагать там товары налогом и взимать пошлины». Засим служители его светлости по своему усмотрению установили права и обязанности, барщину и оброки: и бедные люди впряглись в ярмо и работали так из поколения в поколение, с 1583 по 1789 год, на герцогов лотарингских и королей французских, поверив посулам Георга Иоганна Вельденцкого, отъявленного мошенника, каких на свете немало.
Герцоги учредили также в Пфальцбурге, с помощью жалованных грамот, множество корпораций — своего рода объединений собратьев по ремеслу, которые задались целью воспрепятствовать всем прочим заниматься их делом и, таким образом, без помех обдирали народ сами.
Ремеслу учились четыре, а то и пять лет, Ученик вынужден был щедро платить мастеру, чтобы его допустили к ремеслу, а затем, получив за отлично сработанную вещь свидетельство мастера, сам начинал помыкать людьми так же, как до того помыкали им.
Не представляйте себе город таким, каким он стал в наши дни. Разумеется, расположение улиц и каменные постройки не изменились, но в те времена вы бы не нашли ни единого крашеного дома, они были просто обмазаны известью, и во всех виднелись небольшие сводчатые окна и двери; под низкими сводами за слюдяными оконницами часто, бывало, заметишь портного — сидит, скрестив ноги на столе, кроит сукно либо делает стежки иголкой, а по соседству работает ткач, и в полутьме под его руками снует челнок.
Гарнизонные солдаты в огромных треуголках, белых поношенных мундирах, свисавших до самых пят, были горемычнее всех: ели они всего-навсего раз в день; кухари и кашевары христарадничали по дворам, выпрашивая объедки для этой голодной братии. Так было еще за несколько лет до революции.
Народ изголодался, устал; одно-единственное платье по наследству переходило от бабушки к внучке, а башмаки — от деда к внуку.
Улицы немощеные, по ночам — ни одного фонари; на крышах нет водосточных желобов; оконца с выбитыми стеклами вот уже лет двадцать залеплены клочками бумаги. А среди этой безысходной нищеты шествует и поднимается по лестнице в мэрию прево в круглой черной шапочке, молодые дворяне-офицерики щеголяют в изящных треуголках, белоснежных мундирах с саблею на перевязи, красноносые капуцины с грязными длинными бородами в рясах из грубой шерсти, без рубах, валом валят в монастырь, где в наши дни помещается коллеж… Все это встает в памяти, будто вчера было, и я мысленно восклицаю: «Какое же счастье для нас, бедняков, особенно для крестьян, что пришла революция!» Да, если в городе царила безысходная нищета, то что говорить о деревне! Там творилось нечто совсем невообразимое. Крестьяне несли то же бремя, что и горожане, а вдобавок на их долю выпадали еще и свои собственные тяготы. В каждом лотарингском селении существовала помещичья или монастырская усадьба. И все тучные земли принадлежали ей, а скудные доставались людям обездоленным.
Горемыки крестьяне не смели посадить на своей земле что хотели; луга должны были оставаться лугами, пашни — пашнями. Отведет крестьянин пашню под луг — значит, лишит кюре десятины; отведет луг под пашню — значит, урежет выгон для скота; засеет он клевер на пару, а запретить помещичьему или монастырскому стаду пастись не имеет права. Земли его были отягчены плодовыми деревьями, которые ежегодно отдавались в пользование сеньору или аббатству. Деревья он не имел права вырубать и даже в течение года обязан был заменять те, что засохли. Тень от деревьев, убытки, которые он терпел при сборе плодов, пни да корни, мешавшие возделывать землю, — все это наносило ему большой ущерб.
И вдобавок сеньоры имели право охотиться повсюду: они скакали по пажитям, топча сжатый хлеб, в любое время года уничтожали урожай на полях. Зато случись, бывало, крестьянину подстрелить дичь даже на собственном поле — и ему грозили галеры.
Кроме того, сеньор и аббатство имели право пасти скот отдельно, а это означало, что их скот выгонялся на пастбище часом раньше деревенского, крестьянской скотине оставались одни объедки, и она хирела.
Помещичьи и монастырские усадьбы к тому же имели право на голубятни, и несметные стаи голубей слетались на поля. Приходилось сеять вдвойне конопли, вдвойне гороха, вдвойне вики, чтобы собрать урожай.
Ко всему в придачу отец семейства обязан был в течение года отдавать сеньору пятнадцать четвериков овса, десять цыплят, две дюжины яиц. Он был обязан три дня отработать на своего господина за себя, по три дня за каждого своего сына или батрака и на три дня отдавать сеньору лошадь или телегу. Он был обязан выкосить траву вокруг замка, просушить ее и свезти сено по первому звону колокола в господский сеновал, причем за малейшее промедление взималось по пяти грошей штрафа. Он был обязан также возить камни и лес, нужные для починки хозяйственных построек или замка. За целый день работы господин выдавал ему на обед ломоть черствого хлеба и зубок чеснока.
Роковым оказался для Франции год 1812-й. Год триумфа и год поражения. Взятие Москвы и стремительное отступление через Березину. Ликование простого народа сменилось гневным ропотом. Французскому императору нужны новые солдаты, новая кровь…Суровые испытания выпадают на долю подмастерья часовщика из Пфальцбурга. Хромого от рождения юношу забирают в рекруты. Впереди у него суровые будни походной жизни и грандиозные битвы: Лютцен, Лейпциг, Ватерлоо. Юноша быстро повзрослеет и очень скоро поймет, что у солдата совсем небольшой выбор — победить или умереть.
Тетралогия (1868-70) Эркмана-Шатриана, состоящая из романов «Генеральные Штаты», «Отечество в опасности», «Первый год республики» и «Гражданин Бонапарт».Написана в форме воспоминаний 100-летнего лотарингского крестьянина Мишеля Бастьена, поступившего волонтером во французскую республиканскую армию и принимавшего участие в подавлении Вандейского восстания и беззакониях, творимых якобинцами.
Рассказ французских писателей Эркмана и Шатриана «Таинственный эскиз» из сборника.
«Тереза» — историческая повесть известных французских писателей второй половины XIX века Эмиля Эркмана и Александра Шатриана, писавших под общим именем Эркман-Шатриан. В повести воскрешается ряд героических эпизодов времен французской революции XVIII века. Действие происходит в те дни, когда французская революционная армия вела ожесточенные бои в Вогезах, сдерживая натиск контрреволюционных войск.Главный персонаж — бесстрашная маркитантка революционной армии, дочь учителя, скромная девушка, ставшая подлинной героиней.
Роман «Призовая лошадь» известного чилийского писателя Фернандо Алегрии (род. в 1918 г.) рассказывает о злоключениях молодого чилийца, вынужденного покинуть родину и отправиться в Соединенные Штаты в поисках заработка. Яркое и красочное отражение получили в романе быт и нравы Сан-Франциско.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Собрание сочинений австрийского писателя Стефана Цвейга (1881 — 1942) — самое полное из изданных на русском языке. Оно вместило в себя все, что было опубликовано в Собрании сочинений 30-х гг., и дополнено новыми переводами послевоенных немецких публикаций. В девятый том Собрания сочинений вошли произведения, посвященные великим гуманистам XVI века, «Триумф и трагедия Эразма Роттердамского», «Совесть против насилия» и «Монтень», своеобразный гимн человеческому деянию — «Магеллан», а также повесть об одной исторической ошибке — «Америго».
Собрание сочинений австрийского писателя Стефана Цвейга (1881–1942) — самое полное из изданных на русском языке. Оно вместило в себя все, что было опубликовано в Собрании сочинений 30-х гг., и дополнено новыми переводами послевоенных немецких публикаций. В третий том вошли роман «Нетерпение сердца» и биографическая повесть «Три певца своей жизни: Казанова, Стендаль, Толстой».
«Заплесневелый хлеб» — третье крупное произведение Нино Палумбо. Кроме уже знакомого читателю «Налогового инспектора», «Заплесневелому хлебу» предшествовал интересный роман «Газета». Примыкая в своей проблематике и в методе изображения действительности к роману «Газета» и еще больше к «Налоговому инспектору», «Заплесневелый хлеб» в то же время продолжает и развивает лучшие стороны и тенденции того и другого романа. Он — новый шаг в творчестве Палумбо. Творческие искания этого писателя направлены на историческое осознание той действительности, которая его окружает.
Во 2 том собрания сочинений польской писательницы Элизы Ожешко вошли повести «Низины», «Дзюрдзи», «Хам».
Хосе Протасио Рисаль Меркадо и Алонсо Реалонда — таково полное имя самого почитаемого в народе национального героя Филиппин, прозванного «гордостью малайской расы». Писатель и поэт, лингвист и историк, скульптор и живописец, Рисаль был, кроме того, известен как врач, зоолог, этнограф и переводчик (он знал более двух десятков языков). Будущий идеолог возрождения народов Юго-Восточной Азии получил образование в Манильском университете, а также в Испании и Германии. Его обличительные антиколониальные романы «Не прикасайся ко мне» (1887), «Флибустьеры» (1891) и политические памфлеты сыграли большую роль в пробуждении свободомыслия и национального самосознания филиппинской интеллигенции.
В настоящем издании публикуются в новых переводах два романа первой серии «Национальных эпизодов», которую автор начал в 1873 г., когда Испания переживала последние конвульсии пятой революции XIX века. Гальдос, как искренний патриот, мечтал видеть страну сильной и процветающей. Поэтому обращение к истории войны за независимость Гальдос рассматривал как свой вклад в борьбу за прогресс современного ему общества.
Роман о национальном герое Китая эпохи Сун (X-XIII вв.) Юэ Фэе. Автор произведения — Цянь Цай, живший в конце XVII — начале XVIII века, проанализировал все предшествующие сказания о полководце-патриоте и объединил их в одно повествование. Юэ Фэй родился в бедной семье, но судьба сложилась так, что благодаря своим талантам он сумел получить воинское образование и возглавить освободительную армию, а благодаря душевным качествам — благородству, верности, любви к людям — стать героем, известным и уважаемым в народе.
Книги Элизабет Херинг рассказывают о времени правления женщины-фараона Хатшепсут (XV в. до н. э.), а также о времени религиозных реформ фараона Аменхотепа IV (Эхнатона), происходивших через сто лет после царствования Хатшепсут.