История одиночества - [3]
— Рад тебя видеть, Ханна. — Я вошел в прихожую, снял пальто и повесил его на пустой крючок рядом с сильно поношенной пальтушкой сестры и коричневой замшевой курткой, явно принадлежавшей Джонасу.
— Входи, входи. — Ханна провела меня в гостеприимно теплую комнату. Горевший камин навеял мысль об уютных вечерах перед телевизором, из которого Энн Дойл рассказывает, как поживает Берти, вернется ли Братон и что поделывает бедолага Эл Гор[3], выброшенный на помойку.
На телевизоре стояло фото в рамке: маленький Катал смеется, словно перед ним, беднягой, целая жизнь. Раньше я не видел этого снимка. Катал, растрепанный, в коротких штанишках, стоит на морском берегу — сердце разрывалось от его смеющейся мордашки. В жизни Катала был только один морской берег, и непонятно, зачем Ханна выставила напоказ воспоминание о том ужасном времени. Где она вообще нашла эту фотографию?
— Как там пробки на дорогах? — из другого конца комнаты спросила сестра.
Я посмотрел на нее и не сразу ответил:
— Никаких пробок. У меня новая машина. Долетел с ветерком.
— Новая машина? Слишком шикарно. Это дозволяется?
— Не из автосалона. — Мысленно я приказал себе не считать машину новой. — В смысле, новая для меня. Подержанная.
— А так можно, да?
— Можно. — Я усмехнулся, не вполне ее понимая. — На чем-то нужно ездить, правда?
— Наверное. Кстати, который час? — Ханна глянула на часы, потом на меня: — Сядь, пожалуйста. Я нервничаю, когда ты стоишь столбом.
— Охотно. — Я уселся, а сестра вдруг шлепнула себя по губам и потрясенно на меня уставилась.
— Господи боже мой! — выговорила она. — Я что, пригласила тебя на ужин?
— Пригласила. — Лишь теперь я сообразил, что в комнате пахнет скорее воспоминанием об ужине, нежели обещанием трапезы. — Ты забыла?
Ханна смущенно сощурилась, отчего лицо ее сделалось необычайно чудным, и помотала головой:
— Ничего я не забыла. Хотя нет, похоже, забыла. Мне казалось… разве мы говорили не про четверг?
— Нет. — Я точно помнил, что мы условились на субботу. — Но возможно, я что-то перепутал. — Мне не хотелось, чтобы сестра себя чувствовала виноватой.
— Да нет, ты ничего не перепутал, — покачала головой Ханна, жутко расстроенная. — Не знаю, что со мной творится, Одран. Я прям сама не своя. Не перечесть, сколько раз за последнее время я напортачила. Миссис Бирн уже сделала мне выговор — мол, встряхнись, собери мозги. Вечно она зудит. Что я, нарочно, что ли? Я не знаю, как перед тобой оправдаться. Ужина нет. Полчаса назад мы с Джонасом поели, и я приготовилась смотреть телевизор. Может, сделать тебе бутерброд с колбасой? Сгодится?
Я подумал и кивнул:
— Это было бы здорово.
Потом я вспомнил, как всю дорогу у меня урчало в животе, и попросил, если не трудно, сделать два бутерброда. Запросто, ответила сестра, какие проблемы, она ведь полжизни только тем и занималась, что сооружала бутерброды с колбасой для двух оглоедов, что наверху.
— Двух? — переспросил я. Может, в окне я видел тень старшего брата Джонаса? — А что, Эйдан приехал?
— Эйдан? — удивилась сестра, замерев со сковородкой в руке. — Нет, ты прекрасно знаешь, что он работает в Лондоне.
— Ты сказала — для двух оглоедов.
— В смысле, для Джонаса.
Я оставил сестру в покое и повернулся к телевизору.
— Ты видела новости? Эти янки совсем взбаламутились, да?
— Еще все нервы нам измотают! — Ханна перекрикивала шипенье масла в сковородке, куда положила куски колбасы. — Я полдня пялилась в телик. Как по-твоему, от этого малого будет хоть какой-нибудь толк?
— Он еще не начал, а его уже все ненавидят. — Днем я мельком видел обзор новостей, и меня удивили толпы, протестовавшие на улицах американской столицы. Все говорили, что победы на выборах не было. Может, и не было, но соперники шли голова в голову, и инаугурация Гора не оказалась бы легитимнее.
— Знаешь, кто мне нравился? — девически мечтательным тоном спросила Ханна.
— Кто? Кто тебе нравился?
— Рональд Рейган. Ты помнишь его фильмы? По субботам их иногда показывают по Би-би-си-2. Пару недель назад был фильм, там Рональд Рейган играет железнодорожника, с ним происходит несчастный случай, и Рейган очухивается на больничной койке, ему ампутировали обе ноги. «Где мое остальное? — вопит он. — Где остальное-то?»
— Ну да, — сказал я, хотя не видел ни одной картины с участием Рейгана и разговоры о его киноролях меня ставили в тупик. Говорят, жена его была жуткая стерва.
— Он всегда так выглядел, словно за все в ответе, — продолжила сестра. — В мужчинах мне это нравится. Кристиан был такой же.
— Верно, — согласился я. Кристиан и вправду имел такой вид.
— Ты знаешь, что у него был роман с миссис Тэтчер?
— У Кристиана? — поразился я. Нечто невероятное.
— Да нет, у Рейгана, — раздраженно пояснила сестра. — По крайней мере, такие слухи. Дескать, они крутили любовь.
— Ну не знаю. — Я пожал плечами. — Вряд ли. Она слишком черствая для романа.
— Хорошо, что этот Клинтон убрался, — сказала Ханна. — Грязный паскудник, правда?
Я неопределенно качнул головой. Меня самого мутило от Билла Клинтона. Политика его мне нравилась, но озабоченность спасением собственной шкуры напрочь убила доверие к нему. Грозит пальцем, непроницаемый вид, все отрицает. И ни слова правды.
Не так-то просто рассказать в двух словах об этой удивительной книге. Обычно аннотация дает читателю понять, о чем пойдет речь, но в данном случае мы опасаемся, что любые предварительные выводы или подсказки только помешают ему. Нам представляется очень важным, чтобы вы начали читать, не ведая, что вас ждет. Скажем лишь, что вас ждет необычное и завораживающее путешествие вместе с девятилетним мальчиком по имени Бруно. Вот только сразу предупреждаем, что книга эта никак не предназначена для детей девятилетнего возраста, напротив, это очень взрослая книга, обращенная к людям, которые знают, что такое колючая проволока.
Сирил Эвери – не настоящий Эвери, во всяком случае, отец не устает ему это повторять. И никогда настоящим ему не стать. Но тогда кто же он? Мать Сирила, совсем еще девочку изгнали из родной ирландской деревни, когда стало известно, что она ждет ребенка. Сирила усыновила богатая и чрезвычайно эксцентричная пара из Дублина. Он рос в достатке, но глубоко одинокий – пока не встретил Джулиана, взбалмошного и чертовски обаятельного. Так началась история Сирила длиною в жизнь, полная удач и разочарований, невероятных совпадений и роковых поступков.
Новый роман автора «Мальчика в полосатой пижаме». В Париже живет обычный мальчик Пьеро. Мама у него француженка, а папа — немец. Папа прошел Первую мировую и был навсегда травмирован душевно. И хотя дома у Пьеро не все ладно, он счастлив. Родители его обожают, у него есть лучший друг Аншель, с которым он общается на языке жестов. Но этот уютный мир вот-вот исчезнет. На дворе вторая половина 1930-х. И вскоре Пьеро окажется в Австрии, в чудесном доме на вершине горы. Пьеро теперь будет зваться Петер, и у него появится новый взрослый друг.
Новая книга Джона Бойна – не только “роман с ключом”, где за многими главными действующими лицами стоят реальные люди, но и психологическая драма немалой силы, в которой наглядно показано, до чего легко покорить мир, если ты готов пожертвовать собственной душой. Ведь если присмотреться, истории можно отыскать повсюду, а где истории – там и сюжеты. Что еще нужно молодому человеку, который сам словно бы сошел со страниц романа Бальзака или Форстера? Морис больше всего на свете желает стать писателем, и случайная встреча с маститым литератором, у которого в чулане хранится один довольно жуткий скелет, становится необходимым толчком для карьеры героя в современной коммерческой литературе.
Новый роман непредсказуемого Джона Бойна — удивительная и странная история о таинственном поместье, в котором юная девушка в одиночку пытается разобраться с чередой зловещих событий. Элайза родилась в приличной, но обедневшей семье. После смерти матери ее отец затосковал и вскоре отправился вслед за женой, подхватив смертельную простуду по дороге на выступление Чарльза Диккенса. Элайза осталась одна на всем белом свете и, наткнувшись на газетное объявление о вакансии гувернантки, решила переменить жизнь — уехать из Лондона в графство Норфолк.
Сентябрь 1919-го. Юный Тристан едет в английскую глубинку, чтобы передать связку писем Уилла, с которым он воевал на Первой Мировой. Но письма — лишь предлог для этой поездки. Его гнетет тайна, которую он уже давно носит в душе. Погружаясь в воспоминания о бессмысленной и жестокой войне, о дружбе с Уиллом, о том, как эта дружба сделала его счастливым и несчастным одновременно, Тристан пытается понять, кем же был Уилл, и кто он сам — предатель, герой или жертва. Чувство вины и стыда тенью маячат на заднем плане этого романа.
Автобиографичные романы бывают разными. Порой – это воспоминания, воспроизведенные со скрупулезной точностью историка. Порой – мечтательные мемуары о душевных волнениях и перипетиях судьбы. А иногда – это настроение, которое ловишь в каждой строчке, отвлекаясь на форму, обтекая восприятием содержание. К третьей категории можно отнести «Верхом на звезде» Павла Антипова. На поверхности – рассказ о друзьях, чья молодость выпала на 2000-е годы. Они растут, шалят, ссорятся и мирятся, любят и чувствуют. Но это лишь оболочка смысла.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
УДК 82-1/9 (31)ББК 84С11С 78Художник Леонид ЛюскинСтахов Дмитрий ЯковлевичСон в начале века : Роман, рассказы /Дмитрий Стахов. — «Олита», 2004. — 320 с.Рассказы и роман «История страданий бедолаги, или Семь путешествий Половинкина» (номинировался на премию «Русский бестселлер» в 2001 году), составляющие книгу «Сон в начале века», наполнены безудержным, безалаберным, сумасшедшим весельем. Весельем на фоне нарастающего абсурда, безумных сюжетных поворотов. Блестящий язык автора, обращение к фольклору — позволяют объемно изобразить сегодняшнюю жизнь...ISBN 5-98040-035-4© ЗАО «Олита»© Д.
Элис давно хотела поработать на концертной площадке, и сразу после окончания школы она решает осуществить свою мечту. Судьба это или случайность, но за кулисами она становится невольным свидетелем ссоры между лидером ее любимой K-pop группы и их менеджером, которые бурно обсуждают шумиху вокруг личной жизни артиста. Разъяренный менеджер замечает девушку, и у него сразу же возникает идея, как успокоить фанатов и журналистов: нужно лишь разыграть любовь между Элис и айдолом миллионов. Но примет ли она это провокационное предложение, способное изменить ее жизнь? Догадаются ли все вокруг, что история невероятной любви – это виртуозная игра?
Очень просты эти понятия — честность, порядочность, доброта. Но далеко не проста и не пряма дорога к ним. Сереже Тимофееву, герою повести Л. Николаева, придется преодолеть немало ошибок, заблуждений, срывов, прежде чем честность, и порядочность, и доброта станут чертами его характера. В повести воссоздаются точная, увиденная глазами московского мальчишки атмосфера, быт послевоенной столицы.
Действие повести происходит в период 2-й гражданской войны в Китае 1927-1936 гг. и нашествия японцев.