История об Азовском осадном сидении Донских казаков - [4]

[12] Да вы же нас зовете словом царя Турского, чтоб нам служить царю Турскому, а сулите нам от него царя Турского честь великую и богатство многое. А мы люди Божии, а холопи государя царя Московского, а се нарицаемся по крещению православные християне. Как служити можем ему царю Турскому, неверному, оставя пресветлый здешний свет и будущий? Во тьму итти не хощем. Будем впрямь ему царю Турскому надобны, и мы отсидимся от вас в Азове-городе, побываем мы у него царя за морем, под его Царем-градом: посмотрим мы его Царяграда, строение кровей своих. Там с ним царем Турским переговорим речь всякую, лише бы ему царю наша казачья речь полюбилася. Станем мы служить ему царю пищальми казачьими да своими сабельки вострыми"...

[13] "Промышляйте вы тем, для чего приехали от царя Турского. Мы у вас Азов-город взяли головами своими молодецкими, людьми немногими; а вы его у нас из казачьих рук наших доступайте головами своими Турецкими многими своими силами. Кому-то у нас на боях поможет Бог? Потерять вам под Азовом-городом Турецких голов своих многие тысящи, а не видать вам будет из рук наших казачьих и до века. Разве отымет у нас, холопей своих, великий государь царь и великий князь Михайло Федорович, всея России самодержец, да вас им, собак, пожалует: то уже ваш будет. На то его государская воля".

[14] Как от Азова-города голова и толмачи поехали в свои Турецкие таборы к пашам своим, и сказали наш ответ, и в их полках у них в те поры замешались: почали в трубы трубить, в великие, собранные, и после той трубли собранной почали бить в гарматы, в великие же, и в набаты, в роги, и в цымбалы. Почали играть добре жалостно, а все знатно, что готовятся к приступу. У всей пехоты их, яныченской, солдатской, потихоньку бьют, разбираючись в полках своих; и строились ночь всю до света. Как на дворе уже час дня, почали выступать из станов своих. Знамена у них зацвели и с прапоры на поле, как есть - стали цветы многие. От труб великих и набатов неизреченный визг; дивен и страшен приход их под Азов-город: ни как того уже нельзя страшнее быть. Перво под город к нам пришли к приступу немецкие 2 полковника с солдатами, пришел строй весь пехотный яныченский, 150,000, потому и орда вся пехотою к городу к приступу пришла. Крикнули столь смело и жестоко приход их 1-й; приклонили они знаменами своими весь наш Азов-город. Почали башни и стены топорами рубить, а на стену многие пришли, хотели нас взять того часу 1-го своими силами. В те поры уже у нас пошла своя стрельба по них осадная из города, а до сех мест мы им молчали. В огне и в дыму не мочно у нас друг друга видеть: на обе стороны лише дым да огонь стоял от стрельбы их огненной; дым топился до неба, как есть - страшная гроза небесная, когда бывает гром с молниею. Которые у нас подкопы были отведены за городом для рати их приступу, и те наши подкопы от множества их неизреченных сил не устояли, все обвалились... И уста наши кровью запеклись не пиваючи и не едаючи...

[15] И было у нас на том приступном месте 12 пушек, набиты дробом. И убили мы у них двух полковников немецких, с немецкими солдатами, да убили у них 12 голов яныченских со теми янычены. И вышли мы, казаки, на вылазку, и взяли у них большое знамя с клеймом Турским, да взяли у них пашу первого. И тот день мы билися с ними до вечера, одва от них отбилися. А на первом ночном часу Турки пошли в таборы свои, и ночь всю смечалися, много ли войска побито. А убито у них войска 9000, окроме Кафинских мужиков, а тем и сметы нет. А из утра Турки прислали под Азов-город своих толмачей. Толмачи учали просить мертвых тел; а за всякое тело давали по золотому, а за начальных людей давали по двенадцати золотых, а за пашу давали, что он потянет золота. И войском за то не постояли: не взяли у них ни сребра, ни золота: "Не продаем мы мертвого трупу на поле. Емлите свои тела даром. Не дорого их нам сребро и злато, дорога нам слава вечная. То вам, собакам, из Азова-города от нас казаков игрушка первая! Лише мы, молодцы, оружье прочистили. Всем вам, бусурманом, от нас тоже будет! Иным нам вас потчевать не чем: дело осадное". В тот 2-й день бою у нас с ними не было. Отбирали они побитый труп целый день до вечера. Выкопали они яму побитому своему трупу, великие рвы, от города 3 версты, а засыпали их горою высокою. И поставили над ними признаки многие, бусурманские, и подписали языки многими, разными...

[16] И Турки то слыша, что им приступом города не взять, и учали они всем войском своим гору рыть, и вырыли гору многим выше Азова-города: хотят тою горою засыпать Азов-город, и нас, казаков, горькою смертию излучать. И видя мы, бедные, свою погибель, что приходит смерть скорая, и удумали мы промежду собою: "Хорошо нам, казакам, умереть на поле, а не в ямах". И помолилися мы, бедные, Иоанну Предотечу и Николе Чудотворцу, и пошли из Азова-города вон, и глагола друг другу: "Умирать ли нам, или не умирать на поле!" И как мы взошли на ту высоку гору, и увидели нас Турки, что мы на них идем, и закричали мы, казаки, единогласно: "С нами Бог! разумейте, языцы, и покоряйтеся, яко с нами Бог!" И как Турки услышали то слово из уст наших, тогда вси побежали от горы той. А мы тут побили их многие тысячи, да взяли у них 40 бочек пороху да шесть знамен пехотных и тем мы порохом розрыли ту гору, и гору ту на них же взорвало, на таборы их.