История о кошке: белая. Тигр Цубасы - [23]

У девушек вечно с этим сложности.

Сендзёгахара-сан умылась, переоделась в шорты и майку и начала делать растяжку.

Ух ты.

Она такая, такая мягкая…

Я глазам своим не поверила.

Движения тела Сендзёгахары-сан были столь плавными и отшлифованными, что казались компьютерной графикой.

Потрясающе. Как моллюск.

– Прости, можно тебя потрогать?

– Что именно? Левую грудь? Правую грудь?

– Нет, твою спину…

– Правую лопатку? Левую лопатку?

– У меня нет таких фетишей…

За словом в карман не лезет.

А я так не умею.

Размышляя об этом, я встала за спиной Сендзёгахары-сан и надавила на неё, когда она развела ноги на 180 градусов.

Её тело легко легло на пол.

Нулевое сопротивление, нулевое трение.

Её и толкать не нужно было.

– Откуда такая гибкость?.. С твоими суставами всё в порядке? Вообще, кажется, будто суставы разъединены.

– М-м-м, я просто люблю растяжку… по-мазохистски люблю.

– Вторую часть обязательно было говорить?

– Перед этим скрипящим, хрустящим ощущением невозможно устоять.

– А со стороны и не скажешь, что для тебя это сложно.

– Я дошла до того, что моё тело не издаёт звуков. Это довольно скучно.

Так это скучно, ха…

Всё-таки растяжка даёт тем лучшие результаты, чем больше тренируешься.

Наверное, это было плодом, или, скорее, последствием её тренировок, когда она ещё состояла в команде по лёгкой атлетике.

– Побегаешь со мной, Ханекава-сан?

– Нет, спасибо, я лучше приготовлю завтрак. Поедим вместе, когда вернёшься.

– Не любишь бегать?

– Не совсем.

Вообще, я любила упражнения.

И по утрам я периодически бегала, хотя и не ежедневно.

Просто если мы будем бегать, то когда вернёмся, снова окажемся в душе вместе. Мне показалось, что не нужно повсюду вставлять эти фансервисные сценки.

Это будет грязно более чем в одном смысле этого слова.

– И вообще, Сендзёгахара-сан, почему бы тебе сегодня не отдохнуть? Выглядишь усталой.

– Я хочу бегать, потому что я устала.

– А ты и правда спортсменка.

У бывшего члена команды по лёгкой атлетики и с настроем всё было в порядке.

Мне показалось, что не стоит заставлять её остаться, так что, закончив помогать ей с растяжкой (хотя в итоге я так и не сделала ничего, чтобы оправдать использование этого слова), я проводила её и ушла на кухню.

021

– М-м, хм.

Сендзёгахара-сан засунула мой огурец себе в рот, и на её лице появилось неописуемое выражение.

Я подумала, что не стоит устраивать слишком большой беспорядок на чужой кухне, так что завтрак получился простым.

Остатки вчерашнего цыпленка и горячее молоко. И ещё немного блюд, вроде салата из свежих овощей и яичницы с беконом. Когда я поставила их на стол, Сендзёгахара-сан заметила, что они «выглядят аппетитно».

Всё было хорошо, когда она залпом опустошила стакан с молоком, но когда она попробовала салат, цвет её лица изменился.

Всё полностью перевернулось.

– Ханекава-сан, можно вопрос?

– Что такое?

– Ох, нет, подожди. Я просто хочу убедиться, что эта невероятная ситуация мне не почудилась.

С этими словами Сендзёгахара-сан снова запихнула салат себе в рот и прожевала его.

Затем она молча съела яйца.

Всё это время её непонятное выражение лица не менялось.

Я не совсем тормоз, поэтому я более-менее могу понять, что думает Сендзёгахара-сан по её реакции, но… а?

Я что-то сделала не так?

Думая об этом, я сама попробовала приготовленную еду, но не заметила ничего странного.

По крайней мере, я не сожгла яичницу, и моющее средство не стало одним из ингредиентов, или ещё что-то в таком духе.

Так чем же недовольна Сендзёгахара-сан?

Я озадаченно уставилась на Сендзёгахару-сан, а она в ответ многозначительно хмыкнула.

– Эм, Сендзёгахара-сан…

– Ты знаешь, что такое «соус», Ханекава-сан?

– А?

Я была озадачена.

– Да, конечно. Это та штука, которую иногда добавляешь к салату.

– Понятно, понятно.

Как будто уловив суть, Сендзёгахара-сан кивнула.

– А что думаешь о трёхсторонней борьбе между теми, кто добавляет Вустерский соус, соевый соус и перец к яйцам?

– Я слышала о таких людях. Добавляют всякое к своим яйцам.

– А, да, да.

Сендзёгахара-сан кивала снова и снова.

Как будто её эксперимент привёл к удачному исходу.

– Ты заметила масло и варенье в холодильнике?

– Да… ты их доставала вчера. Ох, прости, ты с ними завтракаешь?

– Хм.

Однако Сендзёгахара-сан не встала за маслом, а разломала хлеб на части и начала жевать.

Молча.

– У меня вопрос.

– Спрашивай.

– Насчёт твоих предпочтений в еде, Ханекава-сан.

– Предпочтений в еде? Они абсолютно обычные.

– Что насчёт суши под соевым соусом?

– Не добавляю.

– Что насчёт темпуры под соусом?

– Не добавляю.

– Что насчёт зёрен в йогурте?

– Не кладу.

– Ты пишешь на гамбургере или омлете кетчупом?

– Ничего не пишу.

– Какой соус добавляешь к блинам?

– Никакого.

– А что насчёт соли в рисовых шариках?

– Не солю.

– Какой сироп любишь с мороженым?

– Предпочитаю без всего.

– А в кофе сколько сахара сыпешь?

– Без сахара.

«Понятно», – Сендзёгахара-сан закончила допрос.

Казалось, что я прошла какой-то психологический тест, и теперь поняла, что её расстроило.

– Ох, ясно. Прости, ты любишь салат под соусом, Сендзёгахара-сан? Поэтому ты выглядела так странно.

– Нет, я просто не знала, что есть люди, которые едят салат без соуса, – сказала она. – Впервые я вижу яичницу без всего и впервые ем простой хлеб… эм, Ханекава-сан? У тебя неприязнь к специям? Довольна естественным, неизменным вкусом?