История Новосибирской области - [16]

Испуганный чаусский приказчик попросил из Томска подкрепление, которое было незамедлительно послано. Но местное начальство не решалось силой разогнать собравшихся, опасаясь, что тогда крестьяне предадут себя «огненному крещению» и волнения охватят соседние районы.

Крестьяне окрестных селений сочувственно относились к «мальцевцам», поддерживали их, снабжали съестными припасами. Поэтому казаки установили вокруг Мальцевой цепь постов, чтобы лишить деревню подвоза продовольствия.

Блокада резко ухудшила положение собравшихся в деревне. «Мальцевцы» стали нападать на казачьи посты, избивать караульных. Опасаясь, что отдельные стычки перерастут в открытое восстание, «расколоучители» усилили агитацию за самосожжение, убеждая крестьян, что пощады от властей не будет.

28 июня 1756 г. над Мальцевой вспыхнуло пламя, в котором сгорели 175 человек, в том числе немало женщин и детей.

Мальцевские события, в которых тесно переплелись как социально-классовые, так и религиозные мотивы, — заметный эпизод в истории борьбы сибирских крестьян против своих угнетателей.

Для борьбы угнетенного населения юго-западной Сибири в XVIII в. характерны действия «разбойных» отрядов, возглавляемых атаманами-молодцами. «Разбойными» их именовали, разумеется, представители царской власти. В народе же они пользовались большой любовью.

Особенно прославился атаман Афанасий Селезнев, в отряде которого находилось немало беглецов из сел и деревень, расположенных на территории нынешней Новосибирской области. Сам Афанасий происходил из кузнецких крестьян. Вместе с ним действовали его братья Терентий и Федор.

Вот что пишет о Селезневе новосибирский фольклорист Александр Мисюрев: «Селезень мстил. Он грабил не кого придется, а проезжих купцов и понаехавших с Бейером (начальником Колывано-Воскресенских заводов) горных офицеров. Особенно ненавидел он последних, и ни один попавший ему горный чин (т. е. заводской начальник) не мог уйти от него. Зеленые форменные плащи офицеров он вешал в своей пещере на крюк, вбитый в каменную стену…».

Укрывался Селезнев с товарищами в Касмалинском бору (в Кузнецком уезде). Несколько раз его арестовывали, сажали в тюрьму, но Афанасий убегал и продолжал борьбу.

«Его никакие цепи не держали, — повествует одно из местных преданий. — Из Кузнецкого острога сбежал, из Томского острога сбежал, и все ему нипочем — грабил проезжих купцов. Мог увести любого коня. Силы черпал он от родни своей, от кумовьев, свояков и приятелей…»

Позднее Селезнев с отрядом перебрался на Бухтарму и там продолжал борьбу с социальным злом. Со временем народный атаман превратился в легендарного героя. В середине XIX в. местные жители рассказывали: «Селезень каждую зиму отдавался в руки тогдашней полиции, и его увозили в Бийск; когда приходила весна, он говорил: «Пора селезню крылышки расправить» и уходил из тюрьмы… Чтобы уйти из тюрьмы, ему нужно было только ложку воды, как достал ее, уж плывет по реке селезнем».

7. Общественный и семейный быт

Русские крестьяне жили соседскими общинами, объединявшими жителей одной, двух или трех деревень, каждая из которых представляла собой небольшой поселок из нескольких дворов.

Все важнейшие вопросы, связанные с землепользованием, раскладкой повинностей и податей, поставкой рекрутов, сроками сельскохозяйственных работ, решались на коллективных сходках. Со временем все большую роль в жизни общины начинали играть зажиточные крестьяне, занимавшие выборные должности старост и их помощников. Недовольство рядовых общинников действиями крестьянской верхушки нередко приводило к столкновениям. Так, в 1790 г. в Чаусской волости «в собрании… старосты и всех старшин… оной волости деревни Юнской крестьянин Потап Орлов… чинил шумство… и поносными словами ругал всех старшин… и называл старшину Ивана Третьякова вором, за что старостою и посажен был в цепь…».

Соседская община состояла из отдельных семей. В некоторых семьях насчитывалось до тридцати и более членов.

Размеры семьи определялись потребностями хозяйства: сочетанием земледелия с животноводством, промыслами, участием в торговле, отработками на алтайских заводах. Члены таких семей-гигантов далеко не всегда жили дружно. Отголоски семейных неурядиц ярко отразились в народной песне, сохранившейся до наших дней:

«Будь ты проклята, большая семья. Большая семья, несогласная».

Большие семьи обычно распадались на отдельные ячейки, состоявшие из родителей и детей. Такие семейные ячейки в местной деревне преобладали. В повседневной жизни им постоянно приходилось обращаться к трудовой помощи соседей. Распространенной формой такой помощи были «помочи». Хозяин сзывал соседей, чтобы убрать хлеб, накосить травы и сложить сено в стога, снять лен или заготовить капусту. Единственной платой «помочанам» служило угощение обедом и ужином. По установившейся традиции «помочи» завершались песнями и плясками.

Семьи владели усадьбами. Крестьянская усадьба включала в себя жилой дом, хозяйственные постройки, огород. Дом, как правило, состоял из двух помещений — избы и горницы, разделенных сенями.

К хозяйственным постройкам относились хлевки для скота, бани, погреба, амбары, сараи.