История новоевропейской философии - [27]

Поговорим лучше о свойствах этого материального мира. Итак, у нас появился еще один персонаж, еще одна субстанция. До этого мы имели дело с сверхсубстанцией — Богом. С субстанциями — их много — душами. А теперь появляется еще одна единая субстанция, тут нет такого деления, нет такой партикулярности и плюрализма, как в случае душ. Здесь, значит, материя.

— А мы же не доказали, что есть другие…

А доказательство совершенно аналогично, его, кстати, Декарт и не приводит. Подразумевая, видимо, что у него нет его, как ни странно. Проблема интерсубъективности почему‑то выпадает из его философии — т. е. доказательство, что есть другие души. Но совершенно понятно как это доказывается, может, поэтому он и не приводит доказательства. Точно также: мы верим в существование других людей? — верим; Бог правдив? — правдив; значит, другие души существуют.

Как устроен материальный мир? Во — первых, материя — это субстанция, обладающая одним главным атрибутом. Как в мыслящей субстанции главным атрибутом является мышление, так в материи главным атрибутом является протяжение. Не может быть непротяженной материи. Поэтому так он называет материю: res extensa — протяженная вещь. Также как душа res cogitans — мыслящая вещь.

Ну, а есть ли у материи другие атрибуты, необходимые свойства? Нет, говорит Декарт — других необходимых свойств у материи нет! Т. е. материя может обладать другими свойствами, скажем подвижностью — материя может перемещаться (т. е. вся она в целом не может перемещаться, но ее компоненты могут перемещаться относительно друг друга), но вовсе не обязательно, что она движется. Дальше следует интересное умозаключение уже по знакомой нам логике. Во — первых, почему Декарт считает, что материя не необходимо находится в движении?

— Прошу прощения… А протяженность… Он на кого‑то опирался или это его собственное утверждение?

Ну, влияние Галилея в определенном смысле здесь было — вот его стоит упомянуть в первую очередь, хотя оно и не далеко заходило.

Так почему протяженность — необходимое свойство, а движение — нет? Ведь все движется в мире постоянно: нет, казалось бы, ничего, что находилось бы в покое. Декарт отвечает: потому, что мы можем себе представить неподвижную материю, но не можем себе представить непротяженную материю. Опять работает известный нам критерий: можем ли представить противоположное или не можем? Если можем себе представить покоящуюся материю, значит, движение — не ее необходимое свойство. Отсюда цепочка продолжается. Смотрите: раз материя движется (а может и не двигаться) то значит, есть какая‑то причина того, что она движется? И эта причина обязана находиться вне материи. Потому, что если бы в материи она находилась, то это было бы ее необходимое свойство: она изнутри себя, изнутри своей сущности имплицировала бы движение, а значит всегда бы двигалась. Раз причина движения находится вне материи, то она находится (а очевидно, что вне материи ничего нет, кроме Бога) — в Боге. Поэтому Бог, по Декарту — это перводвигатель материи.

— А в душах не может быть?

Может быть и в душах. Но в душах существует несколько другой импульс по Декарту. Души не могут сообщать движение, считает он. Почему? Потому что это противоречит другим принципам, которые мы сейчас дедуцируем. Но души могут изменять направление движения тел, вот это они могут. А само движение сообщать, движущую энергию, они не могут. Итак, перводвигатель — вне материи. Но, сразу же скажу — нельзя смешивать декартовское понятие перводвигателя с аристотелевским. Вообще, физика Декарта во многом совершенно противоположна физике Аристотеля. До смешного порой доходит, до абсурда. Прежде скажу, почему нельзя смешивать: вы помните, что аристотелевский перводвигатель движет миром, как целевая причина. Т. е. мир стремится уподобиться Богу и поэтому приходит в движение, по Аристотелю — сам он не суетится и ничего не делает, а просто блаженствует: ум, мыслящий сам себя. У Декарта не так. У Декарта получается, что Бог как электрический ток, запускающий мировую центрифугу, если хотите. Потому, что мир ведь действительно, как центрифуга устроен: там возникают вихри, расслоения начинаются — после этого первотолчка. Но вот запустить это движение должен Бог. Дальше он может ничего не делать тоже. Осуществил этот первый толчок знаменитый, а потом может не вмешиваться. Энергия, переданная Богом миру, должна сохраняться — говорит Декарт. И он пытается дедуцировать априорный закон сохранения количества движения в мире. Этот закон так и звучит: «количество движения в мире неизменно». И этот закон следует опять как в случае с верой во внешние вещи из атрибута правдивости, а в данном случае закон сохранения вытекает — из атрибута постоянства. Постоянство — тоже одно из божественных совершенств. Значит, этот атрибут везде, где только возможно, должен проявляться в материальном мире, в частности, в сохранении движения. Хотя Декарт говорит о сохранении движения, а не энергии, можно сказать, что именно он формулирует впервые и даже, как видите, пытается доказать закон сохранения энергии.

Есть еще несколько законов, но теперь поподробнее о том, как Декарт считает, устроен сам материальный мир: он имеет какую‑то внутреннюю структурированность или нет? Во — первых, Декарт уверен, что не существует пустого пространства. Мы знаем, что материя — протяженная субстанция. Протяжение — это и есть пространство. А пустого нет, почему? Потому что везде, где есть протяжение — говорит Декарт — есть и протяженная субстанция. Не может быть атрибут без субстанции, также, как и субстанции без атрибута — того, что выражает ее сущность. Значит, в любой точке протяжения есть субстанция. Субстанция — это вещь; вещь — это вещность какая‑то. А вещность — это и есть синоним заполненности пространства: там, где вещь — там пространство заполнено.