История Нины Б. - [4]

Шрифт
Интервал

Таким образом, все, что я описал до настоящего момента, никак не связано с ведением дневника — это скорее отчет о прошедшем, начало книги воспоминаний. Поэтому десяток уже написанных страниц, как мне кажется, надо поместить перед моими воспоминаниями в виде своего рода пролога.

Чем больше я думаю об этой новой, столь необычной для меня деятельности, тем легче мне становится. Процесс писания будет меня отвлекать. Я смогу четче все осмыслить и более хладнокровно действовать в течение этих последних недель жизни негодяя.

Когда я ходил в школу, учителя очень хвалили мои сочинения. В то время мои родители предавались напрасным надеждам, что я стану писателем, ибо мы были очень бедны, а они узнали из одного иллюстрированного журнала размер годового дохода писателя Людвига Гангхофера.

Я разочаровал своих бедных родителей, и не только с точки зрения литературной карьеры. У меня возникает невольная улыбка, когда я думаю, что и эта запоздалая литературная попытка, которую я предпринимаю сегодня, в день моего 41-летия, вряд ли даст какие-либо финансовые результаты.

У этих страниц могут быть две судьбы. Если то, что я начал, увенчается успехом, на одного подлеца в мире станет меньше и я опять смогу свободно дышать и жить в безопасности. Тогда я оставлю эти записи у себя и буду время от времени их перечитывать, чтобы лишний раз убедиться в том, что в этом мире трусливых судей и продажных свидетелей все же есть своего рода неприкасаемая справедливость, сделавшая меня своим инструментом. Но может случиться и так, что все окажется напрасным. И в таком случае эта рукопись станет для комиссара полиции Кельмана моим признанием.

2

В первый раз я встретился с Юлиусом Марией Бруммером вечером 21 августа 1956 года. В тот день в Дюссельдорфе шел дождь. Старый автобус, в котором я ехал из центра города в сторону Цецилиеналлее, был переполнен. Рабочие и мелкие служащие возвращались с работы домой. Пахло промокшей одеждой, дешевым сапожным кремом и отвратительным жиром — печально-затхлый запах, типичный для бедных людей. Свет тускло горевших ламп салона автобуса падал на изможденные лица. Некоторые мужчины читали. У одного, рябого, в уголке рта был зажат погашенный окурок сигары. Женщины смотрели потухшими глазами в пустоту. Молодая девушка, сидевшая рядом со мной, пыталась подкрасить губы. Автобус гремел и качался из стороны в сторону. Рука с помадой дернулась, и теперь девушка терпеливо стирала красный жир со щеки. Вторая попытка ей удалась. Глядя в маленькое зеркальце, девушка отрепетировала несколько разновидностей улыбок.

Угрюмый кондуктор пробирался через толпу пассажиров. По окнам автобуса скатывались капли дождя, отчего огни на улицах вспыхивали множеством искр. Люди один за другим выходили из автобуса. Под натиском порывистого восточного ветра они боролись со своими зонтами и пропадали в темноте. Девушка с накрашенными губами вышла на остановке «Малькастен», перед большим кинотеатром. Я видел, как она, лучезарно улыбаясь, поспешила по направлению к молодому человеку. Тот смотрел на освещенные часы, его симпатичное лицо было злым. Она явно опоздала, поэтому шла, печально склонив голову. Когда автобус отъезжал от остановки, молодые люди, нырнув в зарево неоновых огней, остановились перед гигантским портретом американской полногрудой красавицы. Я стал невольным свидетелем конца их любовной истории. Он был слишком симпатичен, а она, видимо, малодушна. Она положила свою руку на мокрый рукав его плаща, он же молча стряхнул ее руку и, отшвырнув в сторону недокуренную сигарету, пошел прочь. Спотыкаясь на высоких каблуках, она побежала за ним, натыкаясь на спешащих людей и бессмысленно поправляя мокрые пряди волос. Потом она тихо стояла под дождем — худенькая, павшая духом.

— «Хофгартен»! — крикнул хмурый кондуктор.

Кинотеатр, девушка, огни — все давно исчезло. Мы уже доехали до реки, по берегам которой расположились длинные ряды дорогих вилл.

Я вышел из автобуса. Холодный дождь хлестал по лицу. Перед рестораном «Райнтеррассен» было припарковано множество машин. Я увидел ярко освещенные окна. В баре играл оркестр, но музыки слышно не было. Четыре пары беззвучно скользили по паркету…

Подняв воротник старого плаща, я направился вверх по Цецилиеналлее. Под одним из деревьев я остановился закатать штанины, чтобы их не запачкать, — синий костюм на мне был у меня единственным. Помимо него в мой гардероб входили две пары старых фланелевых брюк, серые и коричневые, кожаная куртка и спортивный пиджак. Серые брюки местами были уже потерты, подкладка пиджака разошлась, но синий двубортный костюм выглядел еще довольно прилично — при электрическом освещении. При дневном свете задница блестела, но в этом месте брюки прикрывал пиджак.

У меня было две пары обуви, коричневая и черная. У левого башмака черной пары подошва почти совсем износилась, но, несмотря на это, сегодня я выбрал именно их, так как коричневые не подходят к синему костюму. Вечером мне обязательно надо было произвести хорошее впечатление. У меня еще оставалась одна марка и тридцать один пфенниг. За комнату я не платил уже несколько месяцев, поэтому хозяйка со мной не разговаривала.


Еще от автора Йоханнес Марио Зиммель
В лабиринте секретных служб

В этом романе рассказывается о захватывающих приключениях тайного агента Томаса Ливена, волею судеб попавшего в сети иностранных разведок.Книга, написанная в детективном жанре, проникнута тонким юмором, часто переходящим в острую сатиру.Фабула романа основывается на фактическом материале. Имена действующих героев взяты произвольно, их совпадение с ныне живущими или умершими лицами является чистой случайностью.


Пятый угол

«Пятый угол» — знаменитый роман австрийского писателя Йоханнеса Марио Зиммеля, принесший автору международную известность.Вторая мировая война. Проживающий в Лондоне немецкий банкир Томас Ливен необычайно умен, прекрасно изъясняется на английском, французском и, разумеется, немецком — чем не секретный агент? Однако, убежденный пацифист, он старательно избегает внимания любых спецслужб. Попав в лапы гестапо, он соглашается работать на германскую разведку ради освобождения, а позже — и на британскую за право вернуться в Лондон.


Человек, который рисовал миндальные деревца

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Ушли клоуны, пришли слезы…

Роман популярного современного немецкого писателя Марио Зиммеля — бестселлер в самом точном смысле этого слова. Беззаветная любовь и трагическая смерть, благородство чувств и беззастенчивый, не знающий границ шпионаж и контршпионаж, выдающиеся научные открытия и попытки использовать их во вред человечеству — таков сюжет этого произведения. Важно еще и то, что роман основан на подлинных событиях последних лет.


Любовь - только слово

Любви все возрасты покорны… Этот роман подтверждает правоту великого поэта.Действие происходит в Германии, еще не до конца оправившейся от ужасов недавно закончившейся Второй мировой войны. Двадцатидвухлетний учащийся колледжа встречает свою первую настоящую любовь. Но она намного старше его, замужем, растит дочь. Похоже, судьба сделала все возможное, чтобы загасить вспыхнувшую искру, разорвать притяжение двух сердец. Но от трудностей настоящее чувство только разгорается…


Ответ знает только ветер

Австрийский романист Йоханнес Марио Зиммель очень популярен у себя на родине. Практически каждая книга писателя становится бестселлером. Не стал исключением и роман «Ответ знает только ветер».Яхта известного немецкого банкира взлетает на воздух. Из пассажиров по чистой случайности удалось выжить только Анжеле Дельпьер. Робер Лукас — сотрудник страховой компании, в которой эта яхта застрахована, отправляется на место преступления, в Канны, чтобы разобраться в причинах катастрофы. Он не может и предположить, что это расследование, знакомство с Анжелой круто изменят его жизнь…


Рекомендуем почитать
Почти замужняя женщина к середине ночи

Что можно хотеть от женщины, которая решила выйти замуж? Да еще к середине ночи? Да еще не за тебя?Что можно хотеть от другой женщины, которая выступает на театральной сцене? Да еще когда ты сам сидишь в зрительном зале? Да еще во время спектакля?Что можно хотеть от третьей женщины, которую встретил в вечернем клубе? Ну, это понятно! А вот что можно хотеть от мужчины, встреченном в том же вечернем клубе? Вот это – непонятно совсем!А что они все могут хотеть от тебя?


Старость шакала. Посвящается Пэт

«Старость шакала» – повесть, впервые опубликованная в литературном журнале «Волга». Герой повести, пожилой «щипач», выходит из тюрьмы на переломе эпох, когда прежний мир (и воровской в том числе) рухнул, а новый мир жесток и чужд даже для карманного вора. В повести «Посвящается Пэт», вошедшей в лонг-листы двух престижных литературных премий – «Национального бестселлера» и «Русской премии», прослеживается простая и в то же время беспощадная мысль о том, что этот мир – не место для размеренной и предсказуемой жизни.


Целинники

История трех поколений семьи Черноусовых, уехавшей в шестидесятые годы из тверской деревни на разрекламированные советской пропагандой целинные земли. Никакого героизма и трудового энтузиазма – глава семейства Илья Черноусов всего лишь хотел сделать карьеру, что в неперспективном Нечерноземье для него представлялось невозможным. Но не прижилась семья на Целине. Лишь Илья до конца своих дней остался там, так и не поднявшись выше бригадира. А его жена, дети, и, в конце концов, даже внуки от второй жены, все вернулись на свою историческую родину.Так и не обустроив Целину, они возвращаются на родину предков, которая тоже осталась не обустроенной и не только потому, что Нечерноземье всегда финансировалось по остаточному принципу.


Тунисская белая клетка в форме пагоды

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Кольцевая ссылка

Евгений Полищук вошел в лонг-лист премии «Дебют» 2011 года в номинации «малая проза» за подборку рассказов «Кольцевая ссылка».


Запах ночи

"Запах ночи" - полный вариант рассказа "Весна в Париже", построенный по схеме PiP - "Picture in Picture". Внутренняя картинка - это The Dark Side of the Moon этого Rock- story.Вкус свободы стоит недешево. Все настоящее в этой жизни стоит дорого. Только не за все можно заплатить Visa Platinum. За некоторые вещи нужно платить кусочками своей души.Выбирая одно, ты всегда отказываешься от чего-нибудь другого и уже никогда не узнаешь: может это другое оказалось бы лучше.


Курортник

Во второй том входят следующие произведения: «Кнульп», «Курортник», «Степной волк».Повесть «Курортник» (1925 г.) — плод раздумий писателя о собственной жизни, о формах и путях преодоления конфликта между Духом и природой, личностью и коллективом.Перевод с немецкого В. Курелла.Комментарии Р. Каралашвили.Герман Гессе. Собрание сочинений в четырех томах. Том 2. Издательство «Северо-Запад». Санкт-Петербург. 1994.


О мышах и людях

В повести «О мышах и людях» Стейнбек изобразил попытку отдельного человека осуществить свою мечту. Крестный путь двух бродяг, колесящих по охваченному Великой депрессией американскому Югу и нашедших пристанище на богатой ферме, где их появлению суждено стать толчком для жестокой истории любви, убийства и страшной, безжалостной мести… Читательский успех повести превзошел все ожидания. Крушение мечты Джорджа и Ленни о собственной небольшой ферме отозвалось в сердцах сотен тысяч простых людей и вызвало к жизни десятки критических статей.Собрание сочинений в шести томах.


Робин Гуд

Роман Дюма «Робин Гуд» — это детище его фантазии, порожденное английскими народными балладами, а не историческими сочинениями. Робин Гуд — персонаж легенды, а не истории.


Царь-рыба

Самобытный талант русского прозаика Виктора Астафьева мощно и величественно звучит в одном из самых значительных его произведений — повествовании в рассказах «Царь-рыба». Эта книга, подвергавшаяся в советское время жестокой цензуре и критике, принесла автору всенародное признание и мировую известность.Собрание сочинений в пятнадцати томах. Том 6. «Офсет». Красноярск. 1997.