История народа хунну. Книга 1 - [49]

.

Все это пополнение охотно принималось хуннами, так как по китайским законам перебежчики подлежали смерти и в силу этого становились заклятыми врагами китайского императора. Однако хуннские шаньюй упускали из виду оборотную сторону медали. Среди бежавших к ним было много людей деморализованных. Находясь в тесном контакте с хуннами, они оказывали на них влияние, как правило, отрицательное. Результаты этого сказались, как только сменилось поколение, т. е. в середине I в. до н. э. Политического влияния перебежчики не имели, за очень редкими исключениями.

Наряду с этими новыми перебежчиками в степи жило много натурализовавшихся китайцев, называемых циньскими, циньцами. Это были потомки китайцев, бежавших от реформы Цинь Ши-хуанди (III в. до н. э.), политических эмигрантов. За 150 лет они не ассимилировались, но, несмотря на это, хунны доверяли им и жили с ними дружно[377].

На циньских китайцев попытался опереться Вэй Люй, когда для него стало ясно, что он и возглавляемое им правительство предельно непопулярны в стране. Он предложил Хуаньди-шаньюю выкопать колодцы, построить крепость и в ней двухэтажные амбары для хлебных запасов, а защиту крепости поручить циньским китайцам.

Проект уже начал приводиться в исполнение, но встретил отчаянное сопротивление старохуннской партии. Это были родовые князья, сподвижники Цзюйдихэу-шаньюя. Они заявили, что строить крепость бессмысленно, так как хунны защищать крепостей не умеют, а если китайцы придут, то без больших усилий захватят все запасы. Вэй Люю пришлось отступить. Оппозиция родовых князей росла и крепла. Для того чтобы скомпрометировать непопулярного шаньюя, была подвергнута сомнению нравственность яньчжи-матери. Теряя опору, Вэй Люй предложил шаньюю помириться с Китаем и отпустить пленных, пожелавших вернуться домой. Но и этот план не прошел, так как хуннские князья не верили Вэй Люю и не шли ни на какие уступки. В 80 г. Вэй Люй умер; власть перешла в руки представителей старохуннской партии, и война с Китаем возобновилась.

Однако недолгое господство придворной клики не прошло бесследно: государство «наипаче обеднело»[378]. На востоке Ухуань, а на западе Усунь и Согдиана выпали из сферы хуннского влияния.

СТАРОХУННСКАЯ ПАРТИЯ

Рассмотрим теперь, что представляла собой старохуннская партия, взявшая в 80 г. в свои руки власть в державе Хунну. Это были средние слои хуннского общества. Выше них стояли принцы крови, опиравшиеся на свои дружины, ниже — масса несвободных и перебежчиков.

Знаменем старохуннов были традиции покойных шаньюев: право сражаться на коне и господство над народами[379].

Ничтожный потомок великих предков — Хуаньди-шаньюй и его безвольная родня стали игрушкой в руках Ливу, Гуси, Хючжуй, Хуге, Югянь, Хэсу и других князей, опиравшихся на ополчения своих родов. За 100 лет исключительно благоприятного экономического состояния все роды хуннов окрепли и размножились, и соответственно увеличился удельный вес родовых князей. Обаяние побед и слава шаньюев держали их пока вокруг престола, но это было лишь до тех пор, пока интересы рода и трона совпадали. Рано или поздно эта гармония должна была нарушиться и родовые интересы должны были возобладать над государственными. В противном случае род разложился бы. Для родовой державы оптимальна определенная сила составляющих ее родов: меньше эта сила — держава слаба, больше — держава разрывается на части, как перегретый паровой котел. В эту пропасть и катилось Хунну.

Но в 70-х годах I в. до н. э. время взрыва еще не наступило. Силы хуннского общества консолидировались против внешнего врага. С аристократией перестали считаться. Когда младший брат шаньюя, западный лули-князь, заикнулся о мире с Китаем и попытался в 79 г. начать переговоры, он поразительно быстро умер.

Впрочем, китайцы неохотно шли на переговоры о мире. Хотя наследник воинственного У-ди, Чжао-ди, был человек бесцветный, китайское правительство понимало, что хуннские претензии несовместимы с безопасностью Китая. Задачей старохуннов было вернуть все земли, принадлежавшие первым шаньюям, т. е. Усунь, Согдиану, Ухуань, Ордос, Лобнор и, главное, Иньшань — базу для набегов и привольные охотничьи угодья. «Хунны после потери хребта Иньшань не могут без слез пройти его»[380].

Подобная программа хуннов, разумеется, должна была встретить самое отчаянное сопротивление. Принимая ее, хунны должны были понимать, что в случае неуспеха они сломают хребет своей державе, и все-таки они рискнули.

ВОЙНА С КИТАЕМ

Предпринимая попытку наступления, хунны, несомненно, знали, что Китай экономически истощен. Действительно, У-ди, нуждаясь в средствах для ведения войны, ввел налог на соль, вино и даже установил принудительный курс монеты[381]. Однако это не пропало даром. Охрана границы была поставлена несравненно лучше, чем до того. Она была возложена не на китайцев, а на пограничных кочевников: кянов, ухуаней и хуннских перебежчиков. Укомплектованные ими отряды по своим боевым качествам не уступали хуннским войскам. Поэтому, когда в 80 г. 20 тыс. хуннов ворвались в Китай, они были разбиты и бежали, потеряв убитыми и пленными 9 тыс. человек