История монголов - [40]

Мын-гун напал на генерала царства Гинь Вушань и обратил его в бегство. Вследствие чего обратно взял город Дын-чжоу. В пятый месяц царства Гинь генерал Фуча-гуаньну нечаянным нападением разбил монгольское войско при Бо-чжоу.

В сражении, проигранном в округе Вэй-чжоу при монастыре Бай-гун-миао, мать генерала Гуаньну взята монголами в плен. Нючженьский государь приказал ему для избавления матери предложить монголам мир. И так Гуаньну вступил с генералом Тэмодаем в тайные переговоры, чтобы принудить нючженьского государя покориться. Тэмодай поверил и отпустил мать его, почему и приступили к мирным договорам. Гуаньну ежедневно ездил для переговоров или, прогуливаясь на судне, пировал с ним. Нючженьский государь еще тайно приказал давать присланным золотые и серебряные медали и удержать их. После чего утвердили план о нападении на лагерь. В пятый день пятой луны в лагере тайно заготовили огненные копья и военные снаряды. Гуаньну с четырьмястами пятидесятью человеками из корпуса Чжун-сяо-цзюнь сел у южных ворот на суда и от востока пустился на север. Ночью побил караульных по плотине солдат и подошел к лагерю Тэмодая у монастыря Ван-цзя-сы. Нючженьский государь сел на суда, привязанные у северных ворот в том предположении, чтобы, если не одержат победы, уйти в Сюй-чжоу. В четвертую стражу вступили в сражение. Корпус Чжун-сяо-цзюнь был отражен, но снова сделал нападение. Гуаньну, отделив около 70 человек на малое судно, зашел за укрепление и ударил с двух сторон. Вооруженные огненными копьями ворвались во внутренность монгольского лагеря. Тэмодай не мог устоять, и корпус его пришел в великое смятение. 3500 человек утонули в воде. Гуаньну сжег укрепление и возвратился. После был сделан главнокомандующим и министром. Си-сянь поставлен комендантом в Бо-чжоу.

Царства Гинь генерал Фуча Гуаньну заключил своего государя Шеу-сюй в палате Чжао-би-тхан. В шестой месяц Гуаньну предан казни. Монголы взяли Лоян. Царства Гинь главнокомандующий в Средней столице Цян-шен умер.

Цян-шень в награду за услуги, оказанные в защите страны Чжун-юань, получил должность главнокомандующего в этой стране, а потом командующего в городе Ло-ян. Через месяц съестные запасы все вышли, и солдаты малопомалу разошлись. Монгольские войска снова подступили, и город принужден был сдаться генералу Тациру. Цяншень не хотел покориться пред ним и предан смерти.

Объяснение. Цян-шень долго защищал Ло-ян и тем доказал подлинность своего усердия к престолу. Когда вышел хлеб и вспоможение было пресечено, то он разбит и взят в плен, но со всем тем не захотел перейти к монголам. Если бы же он не пренебрегал жизнью и не дорожил справедливостью, то мог ли бы столь равнодушно смотреть на смерть? Он умер должным образом, следовательно, надлежало заметить это, чтобы приписать ему соблюдение долга.

Царства Гинь государь Шеу-сюй ушел в Цай-чжоу.

Нючженьский государь, оставив генерала Ван-би для защищения Гуй-дэ, сам уехал в Цай-чжоу. В это время долго шли дожди. Придворные чиновники, сопровождавшие государя, шли пешие по грязи и питались зелеными жужубами[124], ноги у них совершенно опухли. В следующий день государь прибыл в Бо-чжоу без всякой пышности. Число сопровождавших простиралось от двухсот до трехсот человек с пятидесятью лошадьми. Когда он остановился внутри города, то старики учинили поклонение, пав ниц на землю подле дороги. Нючженьский государь через приближенного сказал им: «Уже более ста лет, как двор пекся о вашем спокойствии. Ныне я, не имеющий добродетелей, принудил вас пресмыкаться во прахе. Я не в состоянии выразить всего. Вы только не забывайте доброты моих предков». Все кричали: «да здравствует государь!» и проливали слезы. Через день выехали и остановились в 60 ли от Бо-чжоу на юг; от дождя укрылись в монастыре Шуан-гао-сы. Сун-ай-мынь сказал, что здесь и следов человеческих не видно. Государь, глубоко вздохнув, сказал: «Живущие совершенно истреблены». Он горько зарыдал и вступил в Цай-чжоу. Старики учинили поклонение подле дороги. Видя столь бедную свиту его, каждый проливал слезы; государь также вздыхал. После он произвел Ваньянь-хушаху министром, Ухури-хао генерал-прокурором и по-прежнему главнокомандующим, Хушаху обладал способностями гражданского и военного чиновника. Все дела важные и маловажные самолично исправлял, набирал солдат, сбирал лошадей, исправлял оружие и военные доспехи и никогда не выпускал из мысли ехать с государем в Гун-чан. Приближенные долго терпели нужды в Суй-ян и не хотели ехать; они здесь женились, завели домоводство и не желали переселения; рано и поздно представляли государю о невыгодах путешествия на запад, и государь верил им. Хушаху в уединении спокойно сидел с зажмуренными глазами и только глубоко вздыхал. В это время монгольские войска находились еще далеко от Цай-чжоу. Купцы съехались сюда в нарочитом множестве. Государь успокоился и приказал набирать девиц для дворца и сделать сад для прогулок и отдохновения, но Хушаху настоятельным увещанием отклонил это. Хушаху положил награду за пожертвование лошадей и через это приобрел около тысячи. Сверх того, послал по разным местам набирать солдат и вести в Цай-чжоу. Таким образом получил около 10 тысяч храбрейших людей, и положение войска несколько поправилось. Из корпуса Чжун-сяоцзюнь низший офицер Ли-дэ, имея при себе около 10 солдат верхом, въехал в присутственное место и закричал, что они не получают месячного пайка, и даже простер дерзость до ругательства. Хушаху велел связать Ли-дэ и наказать батогами. Государь сказал ему: «Этот корпус теперь в силе и скоро будем иметь нужду в нем. Для чего не оказать снисхождения; довольно было бы сделать выговор». Хушаху в ответ сказал: «В теперешнее время дел много; отличать услуги и скрывать проступки есть добродетель, свойственная государям. Что касается до должностей командующих, то совсем иначе. За малое преступление должно наказывать, за большое казнить смертью. Наглый солдат, упрямый воин и на один день не могут быть не под законами. Низкие люди вообще такого свойства, что при послаблении делаются своевольными, а при своеволии трудно управлять ими. Несчастье в Суй-ян ужели от одного Фуча-гуаньну произошло? Также и правительство через меру послабляло. Ныне, дабы загладить прежние следы, надобно, чтобы строгость превосходила милость. Награждать должно по справедливости, а равно и наказывать, и чиновники будут исправны в должности». Солдаты, услышав об этом, уже более не смели выходить из повиновения. В это время сопутствующие чиновники все были бедны и получали содержание от Ухури-хао. Этому человеку никто не мог угодить, и он рано и поздно наговаривал государю, даже коснулся его стола и содержания. Государь рассердился и начал отдалять его. Хао, будучи огорчен, печалился, досадовал и, сказываясь больным, мало занимался делами.