История моих животных - [23]
— Если вам это безразлично, я предпочел бы выпить за ваше собственное здоровье.
— Пей за чье угодно здоровье, мой мальчик, и передай от меня привет Аллье.
— Не премину это сделать, сударь.
И Алексис ушел повеселевший на пять франков, но еще достаточно унылый.
Бедный малый был более чем когда-либо слугой, только он был им бесплатно, если не считать равноценными моим тридцати франкам пинки под зад и затрещины, которыми награждал его Аллье.
XXI
НЕГР НАЦИОНАЛЬНОЙ ГВАРДИИ
Вы, может быть, думаете, что на этом мы покончили с Атексисом?
Вовсе нет!
Через неделю после июньского мятежа я увидел Алексиса входящим в мой кабинет.
На боку у него была сабля, на голове — залихватски сдвинутая шапка.
— О, вот и ты, Алексис! — сказал я ему.
— Да, сударь.
— Ты, кажется, очень весел, друг мой?
— Да, сударь, — подтвердил Алексис, показывая в улыбке свои тридцать два зуба.
— Значит, в твоем положении произошли перемены?
— Да, сударь, и большие.
— И какие же, мальчик мой?
— Сударь, я больше не служу господину Аллье.
— Так! Но ты по-прежнему служишь Республике?
— Да, сударь; но…
— Что «но», Алексис?
— Сударь, я больше не хочу быть моряком.
— Как это ты больше не хочешь быть моряком? Но кем же ты хочешь быть, ветреник?
— Сударь, я хочу перейти в национальную гвардию.
— В национальную гвардию, Алексис?
— Да, сударь.
— У тебя есть для этого причина?
— Сударь, в национальной гвардии дают награды!
— После сражения.
— Сударь, я буду сражаться, если потребуется.
— Ах, черт! Да ведь это полная перемена фронта, мой мальчик.
— Не знаете ли вы полковника национальной гвардии?
— Конечно, я знаю его, это Клари.
— Если вы захотели бы дать мне письмо к нему…
— Я только этого и хочу.
— Только… — начал Алексис и в нерешительности умолк.
— Что?
— Пожалуйста, не надо аттестата, сударь.
— Не беспокойся.
Я дал ему письмо к Клари, на этот раз с правильно указанным адресом.
— А теперь, — произнес Алексис тем же тоном, каким центурион в Фарсале говорил Цезарю: «Теперь ты увидишь меня лишь мертвым или победителем!», — теперь господин больше не увидит меня или же увидит в форме национальной гвардии.
Через полтора месяца я снова увидел Алексиса — в форме национальной гвардии.
— Ну что, Алексис, — сказал я ему — ты еще не награжден?
— Ах, сударь, как мне не везет! С тех пор как я в национальной гвардии, больше никаких мятежей не происходит, как нарочно!
— Бедный мой Алексис, тебя просто преследуют несчастья.
— И к тому же национальную гвардию собираются распустить, а нас перевести в армию.
За этой новостью последовал вздох, и Алексис посмотрел на меня своими большими нежными глазами.
Эти большие, ласково смотрящие глаза и этот вздох означали: «О, если бы господин захотел снова взять меня слугой, я предпочел бы служить моему господину, чем служить господину Аллье и даже чем служить Республике».
Я притворился, будто не вижу этих глаз, не слышу вздоха.
— А теперь, — сказал я, — если ты хочешь вернуться во флот…
— Спасибо, сударь, — ответил Алексис. — Представьте себе, судно, на котором я должен был плыть, если бы не перешел в национальную гвардию, потерпело крушение; оно погибло вместе с командой и со всем добром.
— Чего же ты хочешь, мой мальчик! Крушения — чаевые моряков.
— Брр! А я не умею плавать; я все-таки предпочел бы перейти в сухопутную армию. Но все равно, если вы знаете какое-нибудь место, даже если там будет не так хорошо, как у вас, что ж, мне все равно.
— Эх, бедный мой мальчик, через неделю после Февральской революции ты говорил мне: «Слуг больше нет» — и ты ошибался. Но через восемь месяцев после провозглашения Республики я говорю тебе: «Больше нет хозяев», и думаю, что не ошибаюсь.
— Стало быть, сударь, вы советуете мне оставаться солдатом?
— Я не только тебе это советую, но даже не знаю, как бы ты мог поступить по-другому.
Алексис вздохнул еще тяжелее, чем в первый раз.
— Вижу, я должен смириться, — произнес он.
— Думаю, мальчик мой, это в самом деле лучшее из всего, что ты можешь сделать.
И Алексис вышел не вполне смирившись.
Три месяца спустя я получил письмо со штемпелем Аяччо.
Я не знал в Аяччо ни одной живой души. Кто бы это мог писать мне с родины Наполеона?
Единственным средством ответить самому себе на этот вопрос было вскрыть конверт.
Я сделал это и заглянул в конец письма.
Оно было подписано: «Алексис».
Каким образом Алексис, не умевший писать, когда я расстался с ним в Париже, писал мне из Аяччо?
Вероятно, об этом я мог узнать из письма.
Я прочел:
«Господин и прежний хозяин,
я воспользовался рукой каптенармуса, чтобы написать эти строки и чтобы сообщить Вам, что я попал в прескверное место, где нечем заняться, если не считать девушек, которые хороши собой, но с которыми нельзя заговорить, потому что здесь все между собой родственники и, если вы потом не женитесь, вас убивают.
Это называется вендетта.
Если бы Вы, господин, могли вытащить меня из этой проклятой страны, где мы не осмеливаемся ходить мимо кустов и где нас заели насекомые. Вы оказали бы большую услугу Вашему несчастному Алексису, который молит Вас об этой милости именем доброй госпожи Дорваль, которую Вы так любили и которую, как я узнал из газет, мы имели несчастье потерять.
Роман французского классика Александра Дюма-отца «Королева Марго» открывает знаменитую трилогию об эпохе Генриха III и Генриха IV Наваррского, которую продолжают «Графиня де Монсоро» и «Сорок пять». События романа приходятся на период религиозных войн между католиками и гугенотами. Первые шаги к трону молодого принца Генриха Наваррского, противостояние его юной супруги Марго, женщины со своеобразным характером и удивительной судьбой, и коварной интриганки – французской королевы Екатерины Медичи, придворная жизнь с ее заговорами и тайнами, кровавые события Варфоломеевской ночи – вот что составляет канву этой увлекательной книги.
В романе знаменитого французского писателя Александра Дюма «Две Дианы» присутствуют все компоненты, способные привлечь к нему внимание читателя. Здесь есть зловещие тайны и невинная героиня – жертва коварных интриг, есть дуэт злодеев – Диана де Пуатье и коннетабль Монморанси, есть, наконец, благородный герцог де Гиз. А красочно воссозданная историческая канва, на фоне которой происходит действие романа, добавляет к его достоинствам новые грани.
Роман Дюма «Робин Гуд» — это детище его фантазии, порожденное английскими народными балладами, а не историческими сочинениями. Робин Гуд — персонаж легенды, а не истории.
Сюжет «Графа Монте-Кристо» был почерпнут Александром Дюма из архивов парижской полиции. Подлинная жизнь Франсуа Пико под пером блестящего мастера историко-приключенческого жанра превратилась в захватывающую историю об Эдмоне Дантесе, узнике замка Иф. Совершив дерзкий побег, он возвращается в родной город, чтобы свершить правосудие – отомстить тем, кто разрушил его жизнь.Толстый роман, не отпускающий до последней страницы, «Граф Монте-Кристо» – классика, которую действительно перечитывают.
Роман является завершающей частью трилогии, в которой рисуется история борьбы Генриха Наваррского за французский престол.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В последние годы почти все публикации, посвященные Максиму Горькому, касаются политических аспектов его биографии. Некоторые решения, принятые писателем в последние годы его жизни: поддержка сталинской культурной политики или оправдание лагерей, которые он считал местом исправления для преступников, – радикальным образом повлияли на оценку его творчества. Для того чтобы понять причины неоднозначных решений, принятых писателем в конце жизни, необходимо еще раз рассмотреть его политическую биографию – от первых революционных кружков и участия в революции 1905 года до создания Каприйской школы.
Книга «Школа штурмующих небо» — это документальный очерк о пятидесятилетнем пути Ейского военного училища. Ее страницы прежде всего посвящены младшему поколению воинов-авиаторов и всем тем, кто любит небо. В ней рассказывается о том, как военные летные кадры совершенствуют свое мастерство, готовятся с достоинством и честью защищать любимую Родину, завоевания Великого Октября.
Автор книги Герой Советского Союза, заслуженный мастер спорта СССР Евгений Николаевич Андреев рассказывает о рабочих буднях испытателей парашютов. Вместе с автором читатель «совершит» немало разнообразных прыжков с парашютом, не раз окажется в сложных ситуациях.
Из этой книги вы узнаете о главных событиях из жизни К. Э. Циолковского, о его юности и начале научной работы, о его преподавании в школе.
Со времен Макиавелли образ политика в сознании общества ассоциируется с лицемерием, жестокостью и беспринципностью в борьбе за власть и ее сохранение. Пример Вацлава Гавела доказывает, что авторитетным политиком способен быть человек иного типа – интеллектуал, проповедующий нравственное сопротивление злу и «жизнь в правде». Писатель и драматург, Гавел стал лидером бескровной революции, последним президентом Чехословакии и первым независимой Чехии. Следуя формуле своего героя «Нет жизни вне истории и истории вне жизни», Иван Беляев написал биографию Гавела, каждое событие в жизни которого вплетено в культурный и политический контекст всего XX столетия.
Автору этих воспоминаний пришлось многое пережить — ее отца, заместителя наркома пищевой промышленности, расстреляли в 1938-м, мать сослали, братья погибли на фронте… В 1978 году она встретилась с писателем Анатолием Рыбаковым. В книге рассказывается о том, как они вместе работали над его романами, как в течение 21 года издательства не решались опубликовать его «Детей Арбата», как приняли потом эту книгу во всем мире.