История моей жизни. Т. 2 - [259]
С. 387. …ни один смертный… не сравнится . — Ранее Казанова объяснял м-ль де ла М-р, откуда берутся дети, с помощью терминов алхимии, теперь возникает мотив любовной связи с неземным существом, имеющий устойчивую традицию во французской прозе XVIII в. (Кребийон-сын. Сильф, 1730, и т. д.). Эти темы, появившись на уровне лексики, вскоре станут элементами сюжета.
С. 395. …эту любовь … — к Манон Баллетти.
С. 398. …принцессы Ангальтской . — Иоанна-Елизавета Ангальт-Цербстская, мать Екатерины II, была принуждена своей дочерью покинуть Россию в 1758 г. и поселилась в Париже. Она водила знакомство с Сен-Жерменом, интересовалась алхимией.
С. 399. …поручение, исполненное мною в Дюнкерке . — Бернис предложил Казанове испытать себя в роли тайного агента. Аббат Лавиль послал его в Дюнкерк проинспектировать стоящие на рейде французские корабли и щедро заплатил за сведения (возможно, надо было проверить, не обходится ли постройка и содержание кораблей в Дюнкерке королю втрое дороже, чем частным судовладельцам. По другой версии, это была проверка их готовности перед намечавшейся высадкой в Англии). Там Казанова повидался с м-ль де ла М-р, ставшей г-жой П. По мнению венецианца, всю эту информацию можно было получить от любого офицера. Бессмысленность действий королевской бюрократии заставила его прийти в мемуарах к выводу: «Революция была необходима».
С. 400. Линия — двенадцатая часть дюйма, 2, 25 мм. С. 401. …историю знаменитого Анн д’Юрфе… — Более известен его брат Оноре, автор пасторального романа «Астрея» (1607). Но маркиз д’Юрфе был потомком не их, а третьего брата, Жака II д’Юрфе.
С. 402. Библиотека . — Ее начал собирать Клод д’Юрфе в начале XVI в., и все наследники пополняли, в особенности Рене Савойская, жена Жака I д’Юрфе. Богатейшее собрание рукописей было распродано маркизой в 1770 г.
Стеганография — наука тайнописи, синоним криптографии.
«Дерево Дианы» , или «философское дерево», — серебряное дерево, созданное кристаллизацией ляписа. Из свинца и железа получались «деревья» Сатурна и Марса.
Таллиамед — правильно Теллиамед, анаграмма имени Бенуа де Майе, название его философского романа.
С. 403. Эгерия — нимфа, советница и супруга римского царя Нумы Помпилия.
…платиной из Пинто … — Долгое время этот эпизод, дающий ценнейшие сведения по истории химии, вызывал сомнения исследователей, ибо только в 1750-е гг. платина была признана отдельным от серебра металлом. Но еще в 1741 г. Чарльз Вуд, старший пробирщик с Ямайки, обнаружил платину в Новой Гренаде (ныне Колумбия) и начал ввозить ее в Европу.
…огненным зеркалом … — сферическим зеркалом, фокусирующим солнечные лучи.
Атанор или атанар, — алхимическая печь.
…прокаженными металлами — Для алхимиков был один истинный металл — золото. Серебро, ртуть, свинец, медь, железо, олово считались «прокаженными», требующими исцеления.
С. 404. Духи планет . — Согласно системе Птолемея, перешедшей в алхимию, планет семь: Сатурн, Юпитер, Марс, Солнце, Венера, Меркурий, Луна. Имена их духов: Араторн, Бетор, Фал, Ох, Хагит, Офил, Фул («Ключи Соломоновы»).
Полифиловы талисманы — из символического романа «Гипнеротомахия Полифилова» (ок. 1467, опубл. 1499), автором которого считается либо доминиканец Франческо Колонна, либо Феличе Фелициана.
С. 405. Анаэль , или Анаил, — ангел пятницы, находящейся под покровительством Венеры; дух этой планеты — Хагит.
…сколько нынче минут в часе … — Число минут в планетарном часе ежедневно меняется потому, что считаются двенадцать часов от рассвета до заката и от заката до рассвета.
Розенкрейцеры — секта иллюминистов, братство, возникшее в конце XV в., возрождавшее таинства древнеегипетских жрецов и Фараонов. Многие розенкрейцеры занимались алхимией, поисками философского камня. Их учение оказало существенное влияние на масонов, им интересовались Р. Декарт, Г. Лейбниц, Ф. Бэкон, Я. Бёме. В конце XVIII в. секта распалась, но возродилась век спустя. В настоящее время насчитывает 6 миллионов адептов.
С. 406. Электрум — самородный сплав серебра и золота.
С. 407. …изрядно позабавил … — Подобное впечатление производил на гостей графа Вальдштейна сам Казанова в те годы, когда писал мемуары; он казался благородным, но жалким осколком минувшей эпохи.
С. 408. Сен-Жермен . — Со знаменитым авантюристом встречался в Париже в 1778 г. Д. И. Фонвизин: «Что ж надлежит до другого чудотворца, Сен-Жерменя, я расстался с ним дружески, и на предложение его, коим сулил он мне золотые горы, ответствовал благодарностию, сказав ему, что если он имеет столь подходящие для России проекты, то может отнестись с ними к находящемуся в Дрездене нашему поверенному в делах. Лекарство его жена принимала, но без всякого успеха».
Казанова ревниво относился к сопернику и постарался вывести г-жу д’Юрфе из-под его влияния. В конце жизни он разоблачал чародея в трактате «Разговор мыслителя с самим собой» (1786).
С. 409. Паралис . — Возможно, Казанова образовал это имя, вспомнив о знаменитой книге Н. Монфокова де Виллара «Граф Габалис» (1670), рассказывающей об общении со стихийными духами. Потом оно стало розенкрейцерским именем Казановы — Парализе Галтинард (вторая часть его — анаграмма Сейнгальта).
Бурная, полная приключений жизнь Джованни Джакомо Казановы (1725–1798) послужила основой для многих произведений литературы и искусства. Но полнее и ярче всех рассказал о себе сам Казанова. Его многотомные «Мемуары», вместившие в себя почти всю жизнь героя — от бесчисленных любовных похождений до встреч с великими мира сего — Вольтером, Екатериной II неоднократно издавались на разных языках мира.
Мемуары знаменитого авантюриста Джиакомо Казановы (1725—1798) представляют собой предельно откровенный автопортрет искателя приключений, не стеснявшего себя никакими запретами, и дают живописную картину быта и нравов XVIII века. Казанова объездил всю Европу, был знаком со многими замечательными личностями (Вольтером, Руссо, Екатериной II и др.), около года провел в России. Стефан Цвейг ставил воспоминания Казановы в один ряд с автобиографическими книгами Стендаля и Льва Толстого.Настоящий перевод “Мемуаров” Джиакомо Казановы сделан с шеститомного (ин-октаво) брюссельского издания 1881 года (Memoires de Jacques Casanova de Seingalt ecrits par lui-meme.
«Я начинаю, заявляя моему читателю, что во всем, что сделал я в жизни доброго или дурного, я сознаю достойный или недостойный характер поступка, и потому я должен полагать себя свободным. Учение стоиков и любой другой секты о неодолимости Судьбы есть химера воображения, которая ведет к атеизму. Я не только монотеист, но христианин, укрепленный философией, которая никогда еще ничего не портила.Я верю в существование Бога – нематериального творца и создателя всего сущего; и то, что вселяет в меня уверенность и в чем я никогда не сомневался, это что я всегда могу положиться на Его провидение, прибегая к нему с помощью молитвы во всех моих бедах и получая всегда исцеление.
О его любовных победах ходят легенды. Ему приписывают связи с тысячей женщин: с аристократками и проститутками, с монахинями и девственницами, с собственной дочерью, в конце концов… Вы услышите о его похождениях из первых уст, но учтите: в своих мемуарах Казанова, развенчивая мифы о себе, создает новые!
Великий венецианский авантюрист и соблазнитель Джакомо Казанова (1725—1798) — один из интереснейших людей своей эпохи. Любовь была для него жизненной потребностью. Но на страницах «Истории моей жизни» Казанова предстает не только как пламенный любовник, преодолевающий любые препятствия на пути к своей цели, но и как тонкий и умный наблюдатель, с поразительной точностью рисующий портреты великих людей, а также быт и нравы своего времени. Именно поэтому его мемуары пользовались бешеной популярностью.
Знаменитый авантюрист XVIII века, богато одаренный человек, Казанова большую часть жизни провел в путешествиях. В данной брошюре предлагаются записки Казановы о его пребывании в России (1765–1766). Д. Д. Рябинин, подготовивший и опубликовавший записки на русском языке в журнале "Русская старина" в 1874 г., писал, что хотя воспоминания и имеют типичные недостатки иностранных сочинений, описывающих наше отечество: отсутствие основательного изучения и понимания страны, поверхностное или высокомерное отношение ко многому виденному, но в них есть и несомненные достоинства: живая обрисовка отдельных личностей, зоркий взгляд на события, меткие характеристики некоторых явлений русской жизни.
Рассказ о жизни и делах молодежи Русского Зарубежья в Европе в годы Второй мировой войны, а также накануне войны и после нее: личные воспоминания, подкрепленные множеством документальных ссылок. Книга интересна историкам молодежных движений, особенно русского скаутизма-разведчества и Народно-Трудового Союза, историкам Русского Зарубежья, историкам Второй мировой войны, а также широкому кругу читателей, желающих узнать, чем жила русская молодежь по другую сторону фронта войны 1941-1945 гг. Издано при участии Posev-Frankfurt/Main.
ОТ АВТОРА Мои дорогие читатели, особенно театральная молодежь! Эта книга о безымянных тружениках русской сцены, русского театра, о которых история не сохранила ни статей, ни исследований, ни мемуаров. А разве сражения выигрываются только генералами. Простые люди, скромные солдаты от театра, подготовили и осуществили величайший триумф русского театра. Нет, не напрасен был их труд, небесследно прошла их жизнь. Не должны быть забыты их образы, их имена. В темном царстве губернских и уездных городов дореволюционной России они несли народу свет правды, свет надежды.
В истории русской и мировой культуры есть период, длившийся более тридцати лет, который принято называть «эпохой Дягилева». Такого признания наш соотечественник удостоился за беззаветное служение искусству. Сергей Павлович Дягилев (1872–1929) был одним из самых ярких и влиятельных деятелей русского Серебряного века — редактором журнала «Мир Искусства», организатором многочисленных художественных выставок в России и Западной Европе, в том числе грандиозной Таврической выставки русских портретов в Санкт-Петербурге (1905) и Выставки русского искусства в Париже (1906), организатором Русских сезонов за границей и основателем легендарной труппы «Русские балеты».
Более тридцати лет Елена Макарова рассказывает об истории гетто Терезин и курирует международные выставки, посвященные этой теме. На ее счету четырехтомное историческое исследование «Крепость над бездной», а также роман «Фридл» о судьбе художницы и педагога Фридл Дикер-Брандейс (1898–1944). Документальный роман «Путеводитель потерянных» органично продолжает эту многолетнюю работу. Основываясь на диалогах с бывшими узниками гетто и лагерей смерти, Макарова создает широкое историческое полотно жизни людей, которым заново приходилось учиться любить, доверять людям, думать, работать.
В ряду величайших сражений, в которых участвовала и победила наша страна, особое место занимает Сталинградская битва — коренной перелом в ходе Второй мировой войны. Среди литературы, посвященной этой великой победе, выделяются воспоминания ее участников — от маршалов и генералов до солдат. В этих мемуарах есть лишь один недостаток — авторы почти ничего не пишут о себе. Вы не найдете у них слов и оценок того, каков был их личный вклад в победу над врагом, какого колоссального напряжения и сил стоила им война.
Франсиско Гойя-и-Лусьентес (1746–1828) — художник, чье имя неотделимо от бурной эпохи революционных потрясений, от надежд и разочарований его современников. Его биография, написанная известным искусствоведом Александром Якимовичем, включает в себя анекдоты, интермедии, научные гипотезы, субъективные догадки и другие попытки приблизиться к волнующим, пугающим и удивительным смыслам картин великого мастера живописи и графики. Читатель встретит здесь близких друзей Гойи, его единомышленников, антагонистов, почитателей и соперников.