История моей юности - [14]

За станицей казаки распахивали поле под зябь. Маленькие казачата, почти такие же, как я, погоняли быков кнутами или, сидя верхом на лошадях, волочили бороны по пашне.

Наше путешествие было полно разнообразных развлечений. Через дорогу перебегали смешные, ожиревшие за лето суслики. А иногда, встряхивая длинными ушами, прыгали зайцы. Один раз мы даже увидели залегшую в придорожном кусте огненно-рыжую лису. Схватив ружье, которое он взял в дорогу у двоюродного своего брата, Кодькиного отца, дядя соскочил с телеги и выстрелил в нее. Лиса, очумело метнув хвостом, исчезла в кустах. Испуганные выстрелом лошади рванули в намет.

— Тпру-у!.. — орал подводчик, натянув вожжи. — Ошалели!

С полверсты, скакали лошади крупным галопом, пока успокоились. Дядя, запыхавшись, догнал нас, ввалился в телегу.

— У-у, устал! — сказал он, вытирая платком вспотевший лоб.

Вечером мы остановились у леска на ночлег. Стреножив лошадей, подводчик пустил их пастись, а сам разжег костер и стал в чайнике кипятить воду.

Мы долго сидели у костра, пили чай. Подводчик рассказывал страшные истории о ведьмах. Я, прижавшись к дяде, слушал казака, а сам озирался: не подкрадывается ли какая-нибудь из них ко мне?.. А потом так, на коленях дяди, и уснул.

…На другое утро мы снова отправились в путь. К вечеру дядя, указывая на далекие, заплывающие синеватой дымкой горы, сказал мне:

— Ну, вон и монастырь показался.

Но сколько я ни всматривался в горы, ничего не видел.

— Не вижу, дядя. Где?

— А вон, видишь, главы церковные на солнце горят.

Что-то действительно там, на горизонте, сверкало, как стекляшки в солнечных лучах.

Мы подъезжали к горам все ближе, и по мере приближения все отчетливее и яснее из голубой мглы вырисовывался монастырь, поблескивающий на солнце своими золотыми главами.

А когда мы поднялись на пригорок, то с него стала видна панорама не только монастырской церкви, как древний рыцарский замок, торчавшей на холме, но и всего подворья с нарядными, как игрушка, беленькими домиками, сбегавшими с горки к Дону, величаво проносившему свои воды мимо монастыря.

Я волновался. Мне хотелось поскорее увидеть Оленьку. Очень уж я соскучился по ней.

Мы подъехали к Дону, чтобы переправиться на другую сторону. Паром был на том берегу. Дожидаясь, пока он придет за нами, дядя стал мне рассказывать:

— Вот видишь, Саша, эту реку… Река называется Доном. «Тихий Дон» — так она величается в песнях и преданиях. Река пересекает всю Донскую область, течет мимо цветущих, утопающих в садах станиц и хуторов. Омывает своими водами станицу Старочеркасскую, бывшую столицу донских казаков. В этой станице до сих пор сохранились реликвии былой славы донского казачества. На станичной площади там лежат огромные ворота от турецкой крепости Азова и такие же коромысла от городских весов. Они весят десятки пудов. И ворота и весы имеют свою историю. В 1637 году три-четыре тысячи донских казаков во главе с атаманом Михаилом Татариновым штурмом захватили у турок крепость и засели в ней. В течение пяти лет они держали крепость Азов в своих руках, отбиваясь от стотысячной армии. И никогда казаки не сдали бы крепость туркам, если б не царь Михаил Федорович. Не желая ссориться с турецким султаном, он приказал казакам сдать Азов туркам. Не хотелось казакам сдавать крепость злейшим врагам своим, но царского указа ослушаться не могли. Отдали они крепость туркам, но, в знак того, что они пять лет владели ею, казаки чуть ли не на своих плечах приволокли в Старочеркасскую из Азова крепостные ворота и городские весы.

Много, Саша, в Старочеркасской такого, чем мы, донские казаки, должны гордиться. Там жили знаменитые люди, прославленные казачьи полководцы — Матвей Иванович Платов, генералы Бакланов, Денисов, дослужившиеся от рядовых казаков до генералов… До сих пор там сохранился дом, в котором жил и кончил жизнь самоубийством донской народный герой Кондрат Булавин, поднявший бедных казаков и крепостных крестьян против помещиков и феодалов при Петре Первом.

— А потом, дядя, куда течет Дон?

— Потом он пробегает мимо большого, шумного, торгового города Ростова… Так он и называется: Ростов-на-Дону. Город этот хороший, веселый… Дальше Дон бежит мимо города Азова, о котором я рассказывал сейчас, и впадает в Азовское море. В то самое море, на берегу которого раскинулся город Мариуполь, где живет твой дядя Иринарх. Ты его знаешь?

— Знаю, но никогда не видел.

— Ну, вот подходит наш паром. Пойдем.

Паром — два больших баркаса с дощатым настилом на них — причалил к берегу. Подводчик ввел на него лошадей. Вслед за подводой взошли на паром и мы с дядей.

— Поехали! — крикнул старый бородатый паромщик и отвязал веревку от причала.

Паромщик и наш подводчик взяли в руки палки с прорезями на концах и, втыкая их в стальной трос, переброшенный с одного берега на другой, медленно потянули паром.

Сидя на телеге, я с восхищением оглядывался вокруг. Никогда еще в своей жизни я не видел подобного зрелища. Паром медленно двигался по быстрой, сверкающей на солнце реке.

Когда мы очутились на середине реки, сильное течение сбило паром вниз. Трос, натянувшись, скрипел и звенел, как струна. Я с замиранием сердца ждал: а что вдруг он лопнет, и тогда мы поплывем вниз по течению мимо тех цветущих станиц, хуторов и городов, о которых мне только что рассказывал дядя…