История мировых цивилизаций с древнейших времен до конца XX века. 10—11 кл. - [16]
Греческие полисы обычно были небольшими. Например, на острове Родос (его площадь составляет около 1404 кв. км) находились три самостоятельных полиса, а на острове Крит (8500 кв. км) — несколько десятков. Самым большим полисом была Спарта: его территория охватывала 8400 кв. км.
Полисы были очень устойчивой формой государственности, они возникали и в колониях, причем основывались на тех же принципах, что и полисы в Греции. По отношению к метрополии они вели себя как вполне независимые государства^-могли быть союзниками, а могли и вести войну.
Общество в полисах
Среди населения полисов привилегированное положение занимали его граждане. Другие свободные люди, не являвшиеся гражданами полиса, считались не-
Демократия— вбуквальном переводе с греческого «власть народа».
«Демократия, на мой взгляд, осуществляется тогда, когда бедняки, одержав победу, некоторых из своих противников уничтожат, иных изгонят, а остальных уравняют в гражданских правах…»
Платон. Государство
53
полноправными. К ним относились прежде всего зависимые крестьяне, потерявшие право собственности на свои участки земли, и иноземцы (метеки). Число иноземцев росло по мере того, как Греция завоевывала все новые колонии. Многие метеки были богатыми, но тем не менее им, как правило, запрещалось покупать землю, а это, естественно, закрывало доступ к управлению полисом.
На низшей ступени социальной лестницы стояли рабы. В Греции, как и в Риме, рабство отличалось от домашнего рабства на Востоке особой жесткостью и определенностью. (Исключение составляла Спарта, где рабы-илоты сохраняли некоторую самостоятельность.) Долговое рабство соплеменников было изжито довольно быстро; рабами становились только военнопленные, и, возможно, поэтому, как предполагают историки, граница, отделяющая раба от свободного, была такой отчетливой.
Рабы в Греции не имели никаких прав и действительно приравнивались к «говорящим орудиям»: они были лишены всякой собственности, являлись предметом купли-продажи, не могли заключать брак, дети рабынь именовались приплодом и тоже считались рабами. Даже в тех случаях, когда рабов отпускали на волю, они оставались неполноправными и все равно зависели от прежнего хозяина, который становился их покровителем, патроном.
В лучшем положении были рабы, которых отпускали на оброк (а такое случалось нечасто). В этом случае они могли открыть собственную мастерскую или лавочку и жить более самостоятельно.
После 500 г. до н. э., т. е. в эпоху колонизации, особенно во время войн с Персией (500—449 гг. до н. э.), число рабов начало стремительно расти. Но, как и на Востоке, они не были основными производителями. В сельском хозяйстве труд рабов использовался мало. Земледельцы предпочитали обходиться собственными силами, особенно в тех случаях, когда требовался тщательный уход за культурами. Зато на тяжелых работах в рудниках, в мастерских рабы были основной силой. Кроме того, многие из них трудились как слуги в домах зажиточных людей.
Рабство в Древней Греции воспринималось как нечто само собой разумеющееся, свобода считалась даром, доступным далеко не всем людям. Так, великий философ Аристотель (384—322 гг. до н. э.) полагал, что «одни естественно являются свободными, а другие — естественно рабами, и… по отношению к этим последним рабское положение столь же полезно, как и справедливо».
Экономическая жизнь полиса
Некоторые историки считают, что в древних средиземноморских цивилизациях выросли капиталистические отношения; существует даже специальный термин — «античный капитализм». Правильна ли такая точка зрения? У нее есть свои основания: действительно, Греция была вынуждена довольно рано перейти к экспорту некоторых видов сельскохозяйственных продуктов и изделий ремесла. Только так можно было избавиться от угрозы голода.
Активная торговля означала, что земледельцы и ремесленники работали не только на себя, но и на рынок. Самым крупным торговым центром к V в. до н. э. стали Афины: на городских базарах крестьяне из окрестных селений продавали вино, овощи, растительное масло, древесный уголь и покупали привозной хлеб, рыбу и другие продукты. Возможности более крупных хозяйств были еще шире. В Афинах шла активная торговля с колониями и странами Востока: из Египта привозили зерно, льняные ткани, из Карфагена — ковры, из Африки — слоновую кость, из Причерноморья — зерно, скот, мед, воск и кожи. Эти товары в основном тут же перепродавались в другие города. В V—IV вв. до н. э. общий валовой оборот только в Пирее, главной гавани в Афинах, достигал приблизительно 2 тыс. талантов — огромной по тем временам суммы (серебряный греческий талант весил примерно 26 кг). Соответственно росло денежное обращение, а вместе с ним и разнообразные кредитные и ростовщические операции. Поскольку каждый город-государство в Греции чеканил свою монету, развивался валютный обмен.
Сухопутная торговля в Греции была развита гораздо хуже по сравнению с морской. Она была невыгодна из-за плохих дорог и гор. Кроме того, трудности возникали из-за войн, которые часто вспыхивали между полисами. Но даже в удаленных от моря греческих городах действовали местные рынки, где торговали в основном ремесленными изделиями, продуктами, домашней утварью.
Книга рассказывает об истории строительства Гродненской крепости и той важной роли, которую она сыграла в период Первой мировой войны. Данное издание представляет интерес как для специалистов в области военной истории и фортификационного строительства, так и для широкого круга читателей.
Боевая работа советских подводников в годы Второй мировой войны до сих пор остается одной из самых спорных и мифологизированных страниц отечественной истории. Если прежде, при советской власти, подводных асов Красного флота превозносили до небес, приписывая им невероятные подвиги и огромный урон, нанесенный противнику, то в последние два десятилетия парадные советские мифы сменились грязными антисоветскими, причем подводников ославили едва ли не больше всех: дескать, никаких подвигов они не совершали, практически всю войну простояли на базах, а на охоту вышли лишь в последние месяцы боевых действий, предпочитая топить корабли с беженцами… Данная книга не имеет ничего общего с идеологическими дрязгами и дешевой пропагандой.
Автор монографии — член-корреспондент АН СССР, заслуженный деятель науки РСФСР. В книге рассказывается о главных событиях и фактах японской истории второй половины XVI века, имевших значение переломных для этой страны. Автор прослеживает основные этапы жизни и деятельности правителя и выдающегося полководца средневековой Японии Тоётоми Хидэёси, анализирует сложный и противоречивый характер этой незаурядной личности, его взаимоотношения с окружающими, причины его побед и поражений. Книга повествует о феодальных войнах и народных движениях, рисует политические портреты крупнейших исторических личностей той эпохи, описывает нравы и обычаи японцев того времени.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Имя автора «Рассказы о старых книгах» давно знакомо книговедам и книголюбам страны. У многих библиофилов хранятся в альбомах и папках многочисленные вырезки статей из журналов и газет, в которых А. И. Анушкин рассказывал о редких изданиях, о неожиданных находках в течение своего многолетнего путешествия по просторам страны Библиофилии. А у немногих счастливцев стоит на книжной полке рядом с работами Шилова, Мартынова, Беркова, Смирнова-Сокольского, Уткова, Осетрова, Ласунского и небольшая книжечка Анушкина, выпущенная впервые шесть лет тому назад симферопольским издательством «Таврия».
В интересной книге М. Брикнера собраны краткие сведения об умирающем и воскресающем спасителе в восточных религиях (Вавилон, Финикия, М. Азия, Греция, Египет, Персия). Брикнер выясняет отношение восточных религий к христианству, проводит аналогии между древними религиями и христианством. Из данных взятых им из истории религий, Брикнер делает соответствующие выводы, что понятие умирающего и воскресающего мессии существовало в восточных религиях задолго до возникновения христианства.