История Мертвеца Тони - [7]

Шрифт
Интервал

Но мама все равно звонила каждый день. В глубине души она чувствовала свою вину за то, что отправила сына одного в другую страну, пусть и на учебу в престижной школе. Но каждый раз, когда такие мысли закрадывались в ее голову, она быстро находила себе оправдание – что это лучшее образование, которое можно дать ребенку, что она дает сыну все, о чем можно только мечтать, и таким образом дает ему билет в бизнес-классе в большую жизнь.

– Как там папа? – спросил Миша.

С папой у него с детства отношения были не такие теплые, как с мамой. Совместные игры в лего, войнушки, снежные крепости, замки из песка летом, догонялки, хоккей, рыбалка и все, что обычно сближает отца и сына, – этого всего не было. Вообще ничего из вышеперечисленного не интересовало Мишиного папу.

Наверное, пришла пора узнать о нем побольше. Мишиного папу звали Иммануил Майерс. Люди с таким уровнем образования, как у него, встречаются нечасто. В его семье очень большое внимание уделялось развитию интеллекта, и к Иммануилу в детстве домой приходили преподаватели по иностранным языкам, фортепиано и изобразительному искусству. Папа Иммануила всегда говорил: «Быть Майерсом – значит быть лучшим!», и так же потом стал говорить и сам Иммануил.

Поэтому вместо обычных детских игр, которые чаще всего бывают у отца и сына, Миша с папой проводили время, посещая театр, балет, оперу, симфонические концерты, также они объездили почти все самые известные музеи мира, посетили несметное количество выставок. И если бы Миша еще этим интересовался, то, может быть, ему бы что-то и понравилось. Но на деле все это вызывало у него скуку, и к семнадцати годам у него выработалось стойкое отвращение к такого рода культурному досугу.

– Папа нормально – ответила в трубку мама, – рисует сейчас у себя в кабинете.

– Опять под Вивальди? – спросил с улыбкой Миша.

Пусть с папой у них были не такие теплые отношения, как ему хотелось бы, но он все равно гордился своим отцом – таких не было ни у кого, он был уникальным. И все Мишины друзья при встрече всегда спрашивали: «Ну как там папа? Когда уже будет выставка?». Это было хобби Иммануила, своего рода медитация. Так он забывал обо всем на свете и полностью погружался в свой мир. Картины он не продавал – чаще всего он их оставлял себе или дарил друзьям.

– Сегодня он выбрал Баха.

– Ну и нудятина!

– Ой, не говори! Нет чтобы «Иванушек» поставить!

Миша представил эту картину и захохотал в голос.

– Я бы выбрал Rammstein, Limp Bizkit или Bloodhound Gang.

Эта мысль его тоже очень позабавила. Он живо вообразил, как его папа пишет свой очередной пейзаж под такую музыку.

– Ладно, передавай ему от меня привет. Мне сейчас уже надо будет собираться.

– Ты куда?

– Да с ребятами хотели пройтись!

– Давай только не допоздна, чтобы мне опять из школы не звонили, ладно?

– Хорошо, мам!

– Люблю тебя!

– И я тебя.

Глава 10

Бэтмен решает

1999

После разговора с Максом про полезные навыки и умения Сашка с утра до вечера об этом думал. Он все крутил и крутил в голове эти мысли. Он совершенно не знал, с чего начать изучение программирования, например. А это на данный момент интересовало его больше всего.

В итоге он решил, что проще всего ему будет спросить у Макса, как этому научиться. И вот в один из дней Сашка пришел в компьютерный клуб раньше, чем обычно.

– Здарова! Ты че так рано? – спросил с порога Макс.

– Привет. Да вот, думал порасспрашивать тебя.

– Ну-ка. О чем?

Сашка замялся. Ему одновременно и безумно хотелось научиться всему на свете, и он не мог представить в своей голове, что он может стать крутым программистом. Но быть всю жизнь помощником по хозяйству он тоже не хотел. И он решился хотя бы спросить. Не получится – ну и ладно.

– Ты говорил как-то про профессии. Я тут подумал, что хочу стать программистом.

– Ух ты! – чуть не подпрыгнул Макс.

Его уже заинтересовало, что этот пацан прислушался к его словам. И вообще он симпатизировал Сашке – тот был исполнительный и трудолюбивый, в отличие от предыдущих помощников, которые приходили, только чтобы поиграть в компьютер.

– Круто!

– Только я не знаю, с чего начать.

– Так… Ну есть у меня одна идея. Я договорюсь и тебе скажу.

На этом разговор на тему обучения закончился, и Макс дал Сашке поручения на сегодняшний день.

Прошло примерно недели две, Сашка в очередной раз пришел в клуб, и Макс его уже ждал там с новостями.

– Привет! Слушай, ну я договорился!

– Привет! О чем?

– О твоих занятиях. Вот адрес, можешь прийти в выходные.

– Оооооо! Так, а в какое время?

– Ну часов в 12 приходи.

– А кто это?

– Мой хороший знакомый. Скажешь, что ты от Бэтмена.

– А почему ты себе, кстати, такой ник выбрал?

– Да майка у меня в школе была, на ней был знак Бэтмена. Вот и прицепилось.

– А что мне с собой брать?

– Да вроде ничего не нужно. Хотя… тетрадь с ручкой захвати.

– Слушай, ты мне дал адрес своего компьютерного клуба.

– Не совсем. Листок переверни, там квартира и подъезд указаны. Чувак живет в этом доме, ничего особенного.

В душе Сашка ликовал, хотя и волновался одновременно. Он старался этого не показывать, но вообще он был весьма нерешительный. А вот Макс был, наоборот, очень решительным и деятельным. Поэтому и клуб свой компьютерный открыл. Для Сашки он всегда был авторитетом.


Рекомендуем почитать
ЖЖ Дмитрия Горчева (2001–2004)

Памяти Горчева. Оффлайн-копия ЖЖ dimkin.livejournal.com, 2001-2004 [16+].


Матрица Справедливости

«…Любое человеческое деяние можно разложить в вектор поступков и мотивов. Два фунта невежества, полмили честолюбия, побольше жадности… помножить на матрицу — давало, скажем, потерю овцы, неуважение отца и неурожайный год. В общем, от умножения поступков на матрицу получался вектор награды, или, чаще, наказания».


Варшава, Элохим!

«Варшава, Элохим!» – художественное исследование, в котором автор обращается к историческому ландшафту Второй мировой войны, чтобы разобраться в типологии и формах фанатичной ненависти, в археологии зла, а также в природе простой человеческой веры и любви. Роман о сопротивлении смерти и ее преодолении. Элохим – библейское нарицательное имя Всевышнего. Последними словами Христа на кресте были: «Элахи, Элахи, лама шабактани!» («Боже Мой, Боже Мой, для чего Ты Меня оставил!»).


Марк, выходи!

В спальных районах российских городов раскинулись дворы с детскими площадками, дорожками, лавочками и парковками. Взрослые каждый день проходят здесь, спеша по своим серьезным делам. И вряд ли кто-то из них догадывается, что идут они по территории, которая кому-нибудь принадлежит. В любом дворе есть своя банда, которая этот двор держит. Нет, это не криминальные авторитеты и не скучающие по романтике 90-х обыватели. Это простые пацаны, подростки, которые постигают законы жизни. Они дружат и воюют, делят территорию и гоняют чужаков.


Матани

Детство – целый мир, который мы несем в своем сердце через всю жизнь. И в который никогда не сможем вернуться. Там, в волшебной вселенной Детства, небо и трава были совсем другого цвета. Там мама была такой молодой и счастливой, а бабушка пекла ароматные пироги и рассказывала удивительные сказки. Там каждая радость и каждая печаль были раз и навсегда, потому что – впервые. И глаза были широко открыты каждую секунду, с восторгом глядели вокруг. И душа была открыта нараспашку, и каждый новый знакомый – сразу друг.


Человек у руля

После развода родителей Лиззи, ее старшая сестра, младший брат и лабрадор Дебби вынуждены были перебраться из роскошного лондонского особняка в кривенький деревенский домик. Вокруг луга, просторы и красота, вот только соседи мрачно косятся, еду никто не готовит, стиральная машина взбунтовалась, а мама без продыху пишет пьесы. Лиззи и ее сестра, обеспокоенные, что рано или поздно их определят в детский дом, а маму оставят наедине с ее пьесами, решают взять заботу о будущем на себя. И прежде всего нужно определиться с «человеком у руля», а попросту с мужчиной в доме.