История Малороссии - 1 - [33]

Долго советывались в нашем войске; наконец после взаимных клятв собрались в церковь Чиновники от обоих Гетманов; составили условия вечного мира, дали обет предать все прошедшее полному забвению и присягнули на Евангелии о вечном хранении написанных ими статей, прав и привилегий. Войска разошлись.

Остряница с Генеральным Старшиною и с Полковниками поехал в Канев, чтоб в тамошнем Монастыре принести Всевышнему благодарение за ратный успех.

Поляки, которые уцелели от битвы над Старицею и присягнули в Полонном, обратились немедленно к своему духовенству; оно, как давно уже известно каждому, по власти, усвоенной ему Папою, разрешать от клятв и грехов, оно объявило им, что сохранение клятв свято только между Католиками, но с теми, которых они почитали Схизматиками, клятвы и присяги разрешаются и отменяются яко с нечестивыми.

Остряница с Старшинами Козацкими, повторяем, ехал на богомолье в Канев; он не взял с собою стражи: то было уже время мирное. Поляки, проведав о поездке его, по ночам, оврагами и проселками прошли к монастырю и окружили его многолюдною толпою. Гетман узнал о предательстве тогда уже, когда весь монастырь наполнен был Поляками. Сопротивляться было не к чему; он сдался со всеми своими сопутниками в числе 37 человек: их кинули в телеги, и с величайшею поспешностию, путями потаенными, боясь нападения, повезли в Варшаву, а монастырь Каневский и церкви разграбили и со всех сторон зажгли.

По приближении к Варшаве, узники были связаны по два в ряд; накинув им петли на шеи, всадники тащили их пеших веревками, с торжеством, при барабанном бое, и провозглашали, что Схизматики взяты в плен во время победы, над ними одержанной над Старицею; потом их заковали в железа и ввергли в преисподния.

Жены захваченных Чиновников, забрав с собою грудных младенцев и малолетних детей, отправились в Варшаву, надеясь умилостивити и подвигнуть на жалость тамошних Вельмож. Трогательно заставляли они детей предстательствовать за отцов; но это никого в Варшаве не умилостивило: это умножило только ярость и радость тогдашних, кровожадных Магнатов.

Без разбирательств, без допросов, узники чрез несколько дней повлечены были на казнь. Казнь оная, говорит летопись еще была в мире в своем роде, и неслыханная в человечестве по лютости своей и варварству, и потомство едва ли поверит сему событию; ибо никакому и самому свирепому Японцу не придет в голову изобретение, а произведение в действо устрашило бы самых зверей и чудовищ. Оное открывала процессия Римская с множеством Ксензов ее, которые уговаривали везенных на жертву Малороссиян, чтобы они приняли закон их на избавление свое в чистилище; но сии, ничего им не отвечая, молились Богу по своей вере, Место казни наполнено было народом, войском и палачами с их орудиями».

Гетман Остряница, Обозный Генеральный Сурмило и Полковники Недругайло, Баюк и Рындич были колесованы; им переломаны руки и ноги, и по колесу тянули из них жилы, пока они скончались.

Полковники Гейдеровский, Бутрим и Запалый, Обозные Кизим и Сучевский, пробиты железными спицами насквозь и подняты жывые на сваи.

Асаулы полковые. Постылич, Гарун, Супыга, Подобай Харкевич, Чудак и Чурай, Сотники: Чуприна, Окулович, Сокальский, Мирович и Ворожбит гвоздями прибиты стоячие, к доскам облитым смолою, и сожжены медленнымии огнем.

Хоружие: Могилянский, Зигреба, Скребыло, Ахтырка Потурай, Бурлий и Загныбеда растерзаны железными когтями, похожими на лапу медвежью.

Старшины: Мантей, Дунаевский, Скубрий, Глянский, Завезун, Косыр, Гуртовый, Тумар и Тугай четвертованы по частям.

Жены и дети страдальцев, увидя первые казни, наполнили площадь воплями и рыданиями, но скоро замолкли.

Женам обрезали груди и перерубили их до одной, а сосцами били мужей, живых еще, по лицам.

Детей, бродивших и ползавших около окровавленных матерей, пережгли, в виду отцев их, на железных решетках, под которые подкладываемы были уголья и раздуваемы метелками и шапками.

Головы, руки и ноги чиновников Малороссийских развезены были по всей Малороссии и развешены на столбах по городским площадям. Польские чиновники, разъезжавшие с войсками по всей Малороссии делали все, что хотели, с ее жителями; насилия, грабежи, безчинство и неистовства превосходят всякое описание. Зверство Варшавское повторялось во всех городах и селениях Украинских.

Несколько раз, в глазах родителей, сожигали детей на угольях и варили в котлах, а потом и матерей предавали мучительнейшей смерти.

Ограбив Российские церкви, Поляки отдали их в аренду жидам; потиры, дискосы, ризы и стихари распродали и пропили; жиды церковное серебро переделали для себя на посуду и на убранство; жидовки из риз и стихарей шили себе нагрудники, оставляя на них, в насмешку Христианам, знаки крестов, которые прежде были там нашиты.

Эти ужасы возмутили всю Малороссию. Тотчас по совершении казней, козаки избрали Гетманом Савалтовича, но подозревая в измене, изрубили его.

1638.

На место его вступил на Гетманство из Асаулов Полковых Карпо Полтора-Кожуха. Всеми силами старался он умножить войска свои и воскресить свободу Малороссийскую; итак еще раз собрались козаки с Запорожцами при реке Мерле, Слободко-Украинской Губернии; но новый Гетман не был счастлив на поле битвы: Князь Иеремий Вишневецкий разбил и разсеял войска его. Тогда все пути были пресечены к сообщению Гетмана с войсками за-Днепровскими и за-Десенскими; ими повелевали Гетманы Литовский и Коронный. Малороссия была управляема Польскими Воеводами Каштелянами, Старостами, Коммиссарами, которые дли народа были, говорит летопись, совершенно волки хищные, а не пастыри.»