История магии и экспериментальной науки. Римская империя - [3]
Бадж писал о древних египтянах: «Вера в магию влияла на их умы… с самого древнего и до самого последнего периода их истории…, но каким образом, на этой стадии истории мира, понять очень трудно». Для обычного ученого, изучающего историю, очевидность этого утверждения не кажется такой уж незыблемой, как хотят убедить нас египтологи. Она станет более тонкой, если размазать ее на четыре тысячи лет, и покажется совсем не научной, если добавить к ней подробности из арабских средневековых сказок или поздней греческой художественной литературы Псевдо-Каллисфена или из папирусов Христианской эры, в которых описана магия Древнего Египта. И можно поспорить, достаточно ли двух историй, сохранившихся на папирусе Весткара, которые были записаны много веков спустя, «для того, чтобы доказать, что уже во времена 4-й династии египтяне признавали магию искусством»[5].
Во всяком случае, нам говорят, что вера в магию существовала не только в доисторические и додинастические времена, но в Египте была «старше, чем вера в бога». В религии Египта, наряду с высокими интеллектуальными идеями, магия была, по-прежнему, главным ингредиентом. Она повлияла и на мифологию египтян; они отгоняли демонов не только с помощью магических формул, но и верили, что могут и с их помощью напугать и принудить к молчанию самих богов, ибо полагали, что боги стремятся с помощью чудес нарушить естественный ход событий или превратить человеческую душу в равную себе.
Магия была столь же необходима для загробной жизни, как и для жизни на земле. Многие, если не все обряды и предметы, связанные с бальзамированием умерших и их погребением, имели магическую цель или способ применения; например, «магические глаза, помещавшиеся поверх отверстия, проделанного в боку тела, через которые бальзамировщик вытаскивал внутренности» (так они названы в Египетском музее в Каире) или человеческие фигурки и модели домов, которые клали в могилу умершего. В процессе бальзамирования мумии, накладывание каждого слоя повязок сопровождалось произнесением магических заговоров. В «старейшей грамоте, в которой записана человеческая мысль — в Текстах Пирамид 5–6 династии (около 2625–2475 гг. до н. э.), написанных иероглифами и найденных в могилах фараонов в Саккаре, так много всего, что связано с магией, что некоторые ученые утверждают, что весь массив Текстов Пирамид — просто собрание магических заклинаний». Сцены и предметы, изображенные на стенах гробниц, принадлежавших аристократам 5-6-й династий, были помещены туда с магической целью и должны были воплотиться в будущей жизни; а во времена 12-й династии египтяне начали изображать на внутренних стенках гробов предметы, которые раньше туда клались. Во времена Империи появилась знаменитая «Книга мертвых», которая представляет собой собрание магических рисунков, заклинаний и магических формул, которые умершие должны были произносить в будущем[6], и, хотя это произведение не очень древнее, мы знаем, что «книга со словами магической силы» была погребена вместе с одним из фараонов Древнего Царства. С другой стороны, Брестед полагает, что количество и сложность погребальных и магических заклинаний и заговоров очень сильно возросли в более поздний период «под влиянием народного творчества и жрецов».
Тем не менее, Бредстед убежден, что магия играла огромную роль в повседневной жизни на протяжении всей египетской истории. Он пишет: «Современному уму очень трудно понять, как сильно вера в магию пронизывала всю ткань жизни; она определяла народные обычаи и постоянно появлялась в простейших действиях повседневной домашней рутины; без нее не обходилось приготовление пищи и подготовка ко сну. Она пронизывала саму атмосферу, в которой жил человек древнего восточного мира. Без спасительного и целебного действия магических ритуалов, применяемых постоянно, жизнь древних семей на Востоке совершенно немыслима».
Большая часть основных черт и форм магии, существовавших в разные времена и в разных местах, возникла в Египте. Одной из них является приписывание магической силы словам и названиям. Власть слов, как утверждает Бадж, считалось практически безграничной, и «египтяне прибегали к ее помощи как в самых незначительных событиях своей жизни, так и в самых важных. Слова произносились в нужном тоне специально обученным человеком» либо записывались; в этом случае особое значение имел материал, на котором их записывали. Говоря о погребальной магии, мы уже упоминали об использовании рисунков, моделей, человеческих фигурок и других изображений, фигур и предметов. В колдовстве применяли восковые фигурки; было также много и амулетов, хотя их форма в различные периоды изменялась. Самым известным примером таких амулетов являются жуки-скарабеи.
Египетская медицина была полна магии и ритуалов, а терапевтические средства представляли собой, главным образом, «сборники заклинаний и странные сочетания различных корней и мусора». У египтян мы находим рецепты и оккультные концепции, лекарства со сложным составом и сопровождающую их ловкость рук (надувательство), с которым мы встречаемся у Плиния и в Средние века. Египетские врачи использовали травы, привезенные из других стран, и предпочитали простым лекарствам снадобья, которые состояли из целой дюжины ингредиентов. Уже у египтян мы встречаемся с идеями о том, что от седины хорошо помогает шерсть черной овцы. В лекарственных средствах самыми популярными ингредиентами были органы животных, особенно, связанные с функцией размножения. На них смотрели как на животворящие органы; весьма ценились также самые неприятные части тела животного, ибо своими мерзкими свойствами они помогали прогнать демонов, вызывавших болезнь.
Книга посвящена истории магии и экспериментальной науки и их связи с христианской мыслью в течение первых 13 веков нашей эры, причем особое внимание уделяется 12 и 13 векам. Магия в этой книге понимается в самом широком смысле этого слова и включает в себя все оккультные искусства и науки, суеверия и фольклор. Далеко ли отошло христианство от древней науки и суеверий? Много ли оно у них позаимствовало?
Дмитрий Алексеевич Мачинский (1937–2012) — видный отечественный историк и археолог, многолетний сотрудник Эрмитажа, проникновенный толкователь русской истории и литературы. Вся его многогранная деятельность ученого подчинялась главной задаче — исследованию исторического контекста вычленения славянской общности, особенностей формирования этносоциума «русь» и процессов, приведших к образованию первого Русского государства. Полем его исследования были все наиболее яркие явления предыстории России, от майкопской культуры и памятников Хакасско-Минусинской котловины (IV–III тыс.
Книга представляет собой исследование англо-афганских и русско-афганских отношений в конце XIX в. по афганскому источнику «Сирадж ат-таварих» – труду официального историографа Файз Мухаммада Катиба, написанному по распоряжению Хабибуллахана, эмира Афганистана в 1901–1919 гг. К исследованию привлекаются другие многочисленные исторические источники на русском, английском, французском и персидском языках. Книга адресована исследователям, научным и практическим работникам, занимающимся проблемами политических и культурных связей Афганистана с Англией и Россией в Новое время.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Дмитрий Алексеевич Мачинский (1937–2012) – видный отечественный историк и археолог, многолетний сотрудник Эрмитажа, проникновенный толкователь русской истории и литературы. Вся его многогранная деятельность ученого подчинялась главной задаче – исследованию исторического контекста вычленения славянской общности, особенностей формирования этносоциума «русь» и процессов, приведших к образованию первого Русского государства. Полем его исследования были все наиболее яркие явления предыстории России, от майкопской культуры и памятников Хакасско-Минусинской котловины (IV–III тыс.
1968 год ознаменовался необычайным размахом протестов по всему западному миру. По охвату, накалу и последствиям все происходившее тогда можно уподобить мировой революции. Миллионные забастовки французских рабочих, радикализация университетской молодежи, протесты против войны во Вьетнаме, борьба за права меньшинств и социальную справедливость — эхо «долгого 68-го» продолжает резонировать с современностью даже пятьдесят лет спустя. Ричард Вайнен, историк и профессор Королевского колледжа в Лондоне, видит в этих событиях не обособленную веху, но целый исторический период, продлившийся с середины 1960-х до конца 1970-х годов.
В работе впервые в отечественной и зарубежной историографии проведена комплексная реконструкция режима военного плена, применяемого в России к подданным Оттоманской империи в период Русско-турецкой войны 1877–1878 гг. На обширном материале, извлеченном из фондов 23 архивохранилищ бывшего СССР и около 400 источников, опубликованных в разное время в России, Беларуси, Болгарии, Великобритании, Германии, Румынии, США и Турции, воссозданы порядок и правила управления контингентом названных лиц, начиная с момента их пленения и заканчивая репатриацией или натурализацией. Книга адресована как специалистам-историкам, так и всем тем, кто интересуется событиями Русско-турецкой войны 1877–1878 гг., вопросами военного плена и интернирования, а также прошлым российско-турецких отношений.