История любви одного парня - [32]
четвертями. – Та часть про сохранение каждой копейки, – уточняет он. – Ее девиз: «используй,
носи, работай с этим или обойдись без него».
– Умоляю, никогда не рассказывай моей маме об этом. Она напечатает его себе на
футболке.
Или на наклейке на бампер.
Когда ковровое покрытие наконец– то сорвано, Себастиан распрямляется и отбрасывает
его в сторону, где он приземляется на брезент со шлепком и шлейфом пыли. Тыльной стороной
своей руки он вытирает свой лоб.
Кажется практически преступным то, как мне с усилием приходится отвести взгляд от его
торса.
Оглядевшись вокруг, он изучает разруху.
– И все же. Старая или нет, это очень красивая яхта.
– Угу, – я тоже выпрямляюсь, слезаю на подъездную дорожку. Родители еще не
вернулись, и пригласить его в дом кажется соблазнительно преступным.
– Хочешь попить чего– нибудь?
– Конечно.
Себастиан следует за мной через гараж внутрь дома. На кухне я открываю холодильник,
благодарный охлажденному воздуху на своем лице, и изучаю, что у нас есть. Папа в больнице, а
мама и Хейли уехали по магазинам.
Я признателен за это, но и резко осознаю, что мы одни.
– У нас есть лимонад, кола, диетическая кола, витаминизированная вода, кокосовая вода…
– Кокосовая вода?
– Маме нравится пить ее после тренировок. Лично мне кажется, что на вкус она, как
разбавленный солнцезащитный крем.
Себастиан встает за мной, чтобы заглянуть в холодильник, и у меня перехватывает
дыхание в легких.
– Удивительное, что они не складывают его в упаковки, – когда он смеется, я чувствую,
как смех проходит по его груди.
Я не в порядке.
Он прочищает горло.
– Витаминизированную воду.
Я вытаскиваю две бутылки и протягиваю ему одну, прижимая вторую к своему лицу, когда
он отворачивается ко мне спиной.
– Твой отец – врач? – спрашивает он, разглядывая все вокруг. А я наблюдаю, как он
откручивает крышку и прикладывает бутылку к своим губам для большого глотка. Мое сердце
синхронно бьется с каждым его глотком…
…раз
…два
…три
…и абсолютно уверен, что не дышу, пока он не заканчивает.
– Угу, в «Долине Юта», – я оборачиваюсь к холодильнику, надеясь, что мой голос не
надломился. – Хочешь поесть чего– нибудь?
Себастиан подходит ко мне.
– Да. Не возражаешь, если я помою руки?
– Ага, отличная мысль.
Мы стоим у раковины бок о бок, намыливая свои руки и ополаскивая их под краном. Наши
локти сталкиваются друг с другом, и когда тянусь через него за полотенцем, мое бедро врезается в
его. Это всего лишь бедра, но в моей голове все переходит к тазовым косточкам напротив друг
друга к тому, что трется между ними в мгновение ока. Мое извращение никак иначе –
оперативное.
Понимая, что я не могу просто так стоять здесь у раковины и думать о его бедрах, я
протягиваю ему полотенце и возвращаюсь к холодильнику.
– Сэндвичей будет достаточно?
– Да, спасибо.
Я достаю ветчину и сыр и все что еще могу найти и выцепляю пару тарелок и ножей из
посудомойки. Себастиан занимает место за одним из кухонных стульев. Я толкаю по столешнице
к нему хлеб.
– Итак, как продвигается проект? – он разворачивает пакет, выкладывая хлеб на тарелки.
– Проект?
Он смеется, наклоняясь вперед, чтобы встретиться с моими глазами.
– Ну, помнишь, книга? Для занятий, на которые ты ходишь?
– А книга, точно, – ветчина запакована, поэтому ей требуется немного моего внимания,
чтобы открыть ее, что означает – у меня есть, по меньшей мере, десять секунд задержки. И этого
все равно недостаточно. – Все хорошо.
Он приподнимает бровь, удивленно.
– Хорошо?
Все, что я в последнее время писал, было о тебе, но все классно. Нет необходимости
создавать неловкость между нами.
– Угу, – отвечаю, пожимая плечами, не в состоянии придумать что– то более
выразительное под тяжестью его внимания. – У меня довольно неплохой результат.
Себастиан отрывает лист латука от кочана и аккуратно кладет его в середину своего куска
хлеба.
– Ты позволишь мне прочитать дальше?
– Да, конечно, – вру я.
– Сейчас?
Мой ответ выходит слишком резким:
– Нет пока. Нет.
– Ты можешь зайти после учебы на следующей неделе, и мы могли бы просмотреть ее.
Полный рот воды, кажется, застревает в моем горле. Я сглатываю с усилием.
– Серьезно?
– Конечно. Как насчет пятницы?
У меня есть практически неделя, чтобы отредактировать книгу.
– Хорошо.
– Принесешь первые несколько глав, – его глаза мерцают.
У меня только пять дней, чтобы перебрать свою книгу. Сменить имена, как минимум.
Может, разнести эту книгу на вариант дневника и романа.
Господи, дай мне сил.
Мы едим в тишине несколько минут, передавая упаковку чипсов туда и обратно, и
наконец, щелкаем парочкой колы с кофеином – как возмутительно! – когда Себастиан встает и
подходит к фотографии на холодильнике.
– Классный снимок, – произносит он, склоняясь ближе, чтобы лучше рассмотреть. – Где
это? Это здание безумное.
Это мой снимок летом после десятого класса. Я стою перед возвышающейся, искусно
