История любви леди Элизабет - [18]

Неприятное ощущение, что она орудие какой-то тайной шутки, покинуло Элизабет при виде улыбающихся открытых лиц. Только Валери казалась несколько холодной и отчужденной.

– Я произвела впечатление, будьте уверены, – сказала Элизабет со смущенной улыбкой, – но не особенно благоприятное.

– Он так долго оставался с тобой, – продолжила другая девушка. – Мы следили с другого конца сада. О чем вы говорили?

Элизабет почувствовала, как жар пробежал по ее жилам и запылал на щеках, когда она вспомнила его красивое смуглое лицо, как улыбка освещала и смягчала черты этого лица, когда он смотрел на нее.

– Я точно не помню, о чем мы говорили. – И это было правдой. Все, что она помнила – это как странно у нее дрожали колени и как билось сердце от его взгляда.

– Ну, какой он?

– Красивый, – мечтательно сказала Элизабет, прежде чем спохватилась. – Очаровательный. У него красивый голос.

– И без сомнения, – сказала Валери с ноткой сарказма, – он даже пытался узнать, где находится твой брат, чтобы броситься к нему просить твоей руки.

Эта мысль была настолько абсурдна, что Элизабет рассмеялась бы, если б не была так смущена и растеряна от того, как странно он ушел от нее в саду.

– Моему брату не грозит, что его вечер будет нарушен таким образом. Правда, – добавила она с извиняющейся улыбкой, – я боюсь, что вы все также потеряете ваши карманные деньги, так как нет ни малейшего шанса, что он пригласит меня танцевать. – И, помахав рукой, ушла, чтобы переодеться к балу, который уже начался на третьем этаже.

Однако когда Элизабет очутилась в уединении своей спальни, беззаботная улыбка сменилась выражением задумчивой озадаченности. Подойдя к кровати, села, бездумно проводя кончиком пальца по золотым нитям розового парчового покрывала, пытаясь разобраться в чувствах, испытанных ею в присутствии Яна Торнтона.

Стоя с ним в саду, Элизабет одновременно чувствовала страх и пьянящее возбуждение, ее влекло к нему против воли той неодолимой притягательной силой, которая, казалось, исходила от него. Там, в саду, она ощущала необходимость завоевать его расположение, радость, когда ей это удавалось, и страх, когда терпела поражение.

Даже сейчас только от воспоминания о том, как он улыбался, каким сердечным был его взгляд из-под тяжелых век, ее бросало то в жар, то в холод.

Из большого зала на другом этаже доносилась музыка, и, наконец, Элизабет очнулась от грез и позвонила Берте, чтобы та помогла ей одеться.

– Что ты думаешь? – спросила она Берту через полчаса, сделав пируэт перед зеркалом, чтобы горничная – бывшая няня – могла ее рассмотреть.

Берта всплеснула пухлыми руками, отступив назад, с волнением разглядывая изысканный наряд своей сияющей молодой хозяйки, не в состоянии скрыть ласковую улыбку. Волосы Элизабет были собраны в элегантный шиньон на макушке, и мягкие локоны обрамляли лицо, в ушах сверкали серьги ее матери с сапфирами и бриллиантами.

В отличие от других платьев Элизабет, которые почти все были пастельных тонов и с высокой талией, это было голубое, цвета сапфира, намного необычнее и соблазнительнее старых. Полосы голубого шелка стекали с плоского банта на ее левом плече и опускались до пола, оставляя другое плечо обнаженным. Несмотря на то, что платье было всего лишь прямым куском шелка, оно выгодно подчеркивало ее фигуру, обрисовывая грудь, и можно было догадываться, какая тонкая талия скрывалась под ним.

– Я думаю, – наконец, сказала Берта, – удивительно, что миссис Портер заказала для вас такое платье. Оно ни капельки не похоже на другие ваши платья.

Элизабет взглянула на нее с веселой заговорщической улыбкой, натягивая перчатки цвета сапфира, которые закрывали руки выше локтей.

– Это единственное, которое не выбрала миссис Портер, – призналась она, – и Люсинда тоже его не видела.

– Не сомневаюсь.

Элизабет снова повернулась к зеркалу и нахмурилась, изучая свое отражение.

– Другим девушкам едва ли есть семнадцать, а мне будет восемнадцать через несколько месяцев. Кроме того, – объяснила она, взяв браслет с сапфирами и бриллиантами, принадлежавший ее матери, и застегивая его поверх перчатки на левом запястье, – как я пыталась объяснить миссис Портер, платить столько за платья, которые нельзя носить на следующий год, – зря тратить деньги. Это платье я смогу носить, даже когда мне будет двадцать.

Берта сделала большие глаза и покачала головой, от чего затряслись ленты на ее чепце.

– Сомневаюсь, что виконт Мондевейл захочет, чтобы вы надевали одно и то же платье больше двух раз, не говоря уже о том, что позволит вам износить его, – сказала она, наклонившись, чтобы расправить подол голубого платья.

Глава 5

Напоминание Берты, что она фактически просватана, произвело на девушку явно отрезвляющее действие, и это настроение сохранялось, пока она подходила к лестнице, ведущей в бальный зал. Перспектива встречи с мистером Яном Торнтоном больше не заставляла биться ее пульс быстрее, и Элизабет запретила себе сожалеть о его отказе танцевать с ней или даже думать о нем. С естественной грацией она спускалась в зал, где танцевали пары, но, казалось, большинство, собравшись в группы, болтали и смеялись.