История лангобардов - [8]

[2. В то время Нарзес воевал также с герцогом Букелином, которого король франков Теудеперт, возвращаясь в Галлию, наряду с герцогом Амингом оставил в Италии, дабы завоевать страну. Этот же Букелин, грабя, прошел почти всю страну и отослал домой своему королю Теудеперту много добра из итальянской добычи; но намереваясь устроить зимний лагерь в Кампании, он был в конце концов разбит Нарзесом в тяжкой битве при месте Таннет и умервщлен. Когда же затем Аминг намеревался оказать помощь готскому графу Видину, восставшему против Нарзеса, оба были одолены Нарзесом, Видин пленен и отправлен в Константинополь, Аминг же, доставивший ему помощь, погиб от меча Нарзеса. Третий франкский герцог, именем Леутар, скончался, возвращаясь, нагруженный богатой добычей, домой, между Вероной и Триентом, у озера Бенак[27], естественной смертью.

3. Несмотря на это Нарсес повел еще одну войну – против Синдуальда, короля бреннтов[28], уцелевшем из племени герулов, которое некогда вел с собою Одоакр в своем походе в Италию. Этот Синдуальд попервоначалу верно держался Нарсеса, и получил оттого от него немалое вознаграждение; теперь же, когда он заносчиво восстал против него и желал сделать себя королем, он был разбит в сражении, взят в плен и повешен на высокой виселице. В это же время Нарсес, посредством своего полководца Дагистея, воинственного и храброго мужа, получил под свою власть всю Италию. Этот Нарсес был поначалу тайнописцем, и этим пробился, за великие заслуги, к достоинству патрициата. В остальном он был весьма набожным и учению Церкви весьма преданным мужем, милосердным к бедным, участвовавшим в восстановлении храмов Божьих и таким усердным в бдении и молитве, что он добился победы более своей униженной мольбой к Богу, нежели оружьем.

4. В это время объявилась – особенно в провинции Лигурия – ужасная чума. Ибо неожиданно на домах, дверях, сосудах, одеждах своеобразные пятна и если их смывали, становились только сильнее. По прошествии же года у людей в паху и прочих чувствительных местах появились опухоли величиной с орех или финик, за чем следовал невыносимый жар и на третий день – смерть. Если кто-либо выживал на третий день, то была надежда на выздоровление. И повсюду был траур и повсюду – плач. Поскольку в народе было распространено поверье, что заразы можно избежать бегством, дома были покинуты жителями и стояли пусты, обитаемые лишь собаками. Стада оставались одни на полях, без пастухов. И можно было видеть, как города и деревни еще недавно полные толп народа, на следующий день стояли в мертвой тишине, всеми покинутые. Сыновья бежали от непогребенных тел своих родителей; родители бессердечно забывали свои обязанности и оставляли своих детей лежать в смертельном бреду. И если кто-то из старой привязанности хоронил своих ближних, то оставался сам непогребенным, хоронящие умирали во время похорон; сопровождающие чье-то тело – сами становились получателями подобной любезности. Можно было думать, что мир снова погрузился в первозданную тишину: ни было ни шума на полях, ни свистков пастухов, ни диких зверей, поджидающих скот, не причинялось вреда домашней птице. Посевы оставались стоять после жатвы и, непотревоженные, ожидали жнецов; никто не входил в виноградники, полные глянцевитых ягод, хоть и облетала уж листва и зима стояла на пороге. Все время дня и ночи в ушах гремели военные трубы и многие считали, что слышат шум надвигающегося войска. И хоть нигде не слышались шаги идущих людей, и нигде не было видно убийц, тела умерших говорили красноречивее, чем собственные глаза. Поля превратились в места погребения людей, в людские дома вселялись дикие звери. И это несчастье не распространялось за границы Италии к аламаннам и баварам, но ударило только по римлянам.

Тем временем ушел из жизни император Юстиниан и Юстиниан Младший перенял правление. Тогда патрикий Нарсес, с завистью наблюдавший за всеми, наконец-то получил епископа Виталия из Альтины, который много лет назад бежал в город Агонт[29], что в государстве франков, в свои руки и сослал его на Сицилию.

5. После того как, как рассказано выше, Нарсес одолел и уничтожил весь народ готов, и таким же образом победил и остальные, о которых я рассказывал, собрав притом огромное количество золота и серебра наряду с другими богатыми сокровищами, возникла к нему со стороны римлян, за которых и против чьих врагов, он был так деятелен, великая неприязнь. Они оклеветали его перед императором Юстинианом и его супругой Софией и вымолвили слова: «Для римлян было бы действительно лучше, платить налоги готам, нежели грекам, где повелевает евнух Нарсес и держит нас в тягостном рабстве. Наш милостивейший государь не знает этого: но или освободи нас из его рук, или будь уверен, мы отдадим град Рим и нас самих язычникам.» Когда это дошло до слуха Нарсеса, то он кратко возразил: «Если я плохо обходился с римлянами, то я тоже нахожу это плохим». И этим был император был настолько разозлен на Нарсеса, что он немедленно послал в Италию Лонгина, чтобы тот занял место Нарсеса. Нарсес сильно устрашился этой новости и боялся, в особенности императрицы Софии настолько, что не решался возвратиться в Константинополь. В частности она, как будет рассказано, передала ему, что он, будучи евнухом, будет причислен к девицам в женским покоям для ежедневного прядения шерсти. Он же на это дал ответ, что хочет прясть такую пряжу, которую не сможет закончить при ее жизни. После этого он из страха и ненависти уехал в Кампанию, в город Неаполь и выслал вскоре после того посланцев к народу лангобардов с приглашением покинуть свои бедные поля в Паннонии и войти во владение Италией, обильной всеми богатствами, одновременно послал он различные виды фруктов и других изделий, которыми богата Италия, дабы еще более раздразнить их желание прийти. Лангобарды радостно приняли доброе и желанное приглашение и строили большие планы и надежды на будущее. Сразу же в Италии явились жуткие знаки, огненные ряды войск появлялись на небесах как предзнаменование великой крови, которая прольется в будущем.