История Крестовых походов - [5]

«История завоевания Константинополя» — один из наших главных источников информации о 4-м Крестовом походе.[1] Но кроме того, он является мемориалом тому, чья неизменная преданность рыцарским доблестям, таким как преданность и отвага, отводит ему место среди самых благородных личностей того времени.

Человек твердых религиозных принципов, Виллардуэн считал, что его обязанность перед Богом в том, чтобы служить Ему верно и преданно, как хороший вассал служит своему сюзерену. И кроме того, признавать, что все события, нравятся ли они Богу или вызывают Его неудовольствие, свершаются по Его воле. И более того, верность Богу влечет за собой безупречность поведения: все нарушения догматов веры, тайные махинации и акты предательства, корыстолюбие и самовлюбленность не только противоречат рыцарскому кодексу поведения, но и являются нарушением Божественного закона. Если Бог Виллардуэна является «Богом битвы», если он безоговорочно принимает папскую санкцию на войну против греков-христиан как справедливую и святую (снова попытка оправдать бессовестный и грабительский 4-й Крестовый поход. — Ред.), нам остается лишь сожалеть, как мало места в его религиозных убеждениях отведено любви и милосердию, — но мы не можем сомневаться в искренности его веры.

Столь же верный в своем служении тем, кому он предан в силу своих мирских обязанностей, Виллардуэн истолковывает свои обязанности не просто как слепое подчинение. Человек с сильным характером и обостренным чувством справедливости, он не только не боялся высказывать свое неодобрение ссоре императора Балдуина (Балдуин I Фландрский, р. 1171, правил в 1204–1205 годах. Разгромлен в 1205 году у Адрианополя болгарским царем Калояном. Умер в заключении. — Ред.) с маркизом де Монферратом, но и смело вмешивался, чтобы положить конец раздорам. В этом и в других случаях, приводимых в хронике, он убежден, что должен действовать «ради общего блага всех».

Смелость, другое существенное качество рыцаря, представляет собой, в чем Виллардуэн убежден, дисциплину деятельности. Это не значит закрывать глаза на опасность — в его работе есть много упоминаний о рискованных ситуациях, с которыми сталкивался и он, и его товарищи-крестоносцы. Не стоит сетовать и на опрометчивость, которая, как в случае тяжелой битвы у Адрианополя, подвергала опасности не только жизни сражающихся, и но и все дело, которому они служили. Именно такой отвагой и обладал Виллардуэн; она настолько органично была ему свойственна, что Виллардуэну и в голову не приходило хвастаться ею. В каждом приключении, что выпадало на его долю, считал Виллардуэн, его отважные спутники участвовали в полной мере.

Человек ясных и уравновешенных суждений, чистый и сдержанный по натуре, Виллардуэн отличался простотой и прозрачностью своих поступков. Никакого навязывания своей личности, никаких полетов воображения, никаких долгих и красочных описаний, которые так нравились его современнику Роберу де Клери[2] и которые лишь прерывают четкую линию повествования — а ведь оно вызывает наш интерес лишь убедительным изложением фактов. В изложении Виллардуэна государственные мужи, преодолевая различные сложности, начали экспедицию как Крестовый поход, а кончили, как он показывает, войной против христиан. Искусно подбирая факты и умея обращаться с материалом, он показывает политическую важность каждого поворота событий, который ведет к дальнейшему развитию. Виллардуэн позволяет себе только такие комментарии, которые четко обрисовывают положение дел. Он был и солдатом, и государственным деятелем, и понятия о порядке и дисциплине, присущие человеку его профессии, явно прослеживаются в его откровенном рассказе о развале войска, а также о многих событиях долгой борьбы между «франками» (т. е. крестоносцами) и греками (византийцами).

При всей суховатой сдержанности его изложения непростой истории 4-го Крестового похода работе, безусловно, не хватает живости. Например, всякий раз, когда его история переходит от совещаний и простых обыденных вещей к воспоминаниям, как войско готовилось к кампании, контраст между его живым и драматичным рассказом о своих удачах и сдержанным повествованием о других инцидентах окрашивает хронику сочетанием света и теней. Виллардуэн никогда не изменяет простоте изложения, но по мере необходимости меняет темп и тональность. Рассматривая эту хронику в целом и помня, что Виллардуэн, как первый французский историк, руководствовался исключительно своим природным талантом, мы можем только удивляться мастерству этого воина и государственного деятеля, у которого, как у хорошего командира, факты выстраиваются в нужном порядке, чтобы донести до нас живую историю о том, как высокие надежды погибли у всех на глазах.

После неудачи 4-го Крестового похода в стремлении достичь своей первоначальной цели прошло какое-то время, прежде чем была сделана еще одна попытка сломить силы мусульман. Тогда в 1218 году Жан де Бриен, названный королем Иерусалимским и на самом деле правитель Акры, переправился по морю в Египет и после длительной осады в ноябре 1219 года взял Дамиетту. Два года спустя, в течение которых де Бриен почти ничего не добился (египтяне предлагали обменять Дамиетту на Иерусалим, но крестоносцы отвергли это предложение, развернули наступление на Каир и оказались зажатыми между египетским войском и разлившимся Нилом. — Ред.), его войско, оказавшееся в отчаянном положении, когда были затоплены низины в дельте Нила, было вынуждена вернуть Дамиетту мусульманам за возможность уйти из Египта.