История крестовых походов - [39]

Таким образом, исследованиями графа Риана и Штрейта вопрос о Четвертом крестовом походе поставлен на общеисторическую почву. Эти исследования показали, что для изучения Четвертого похода не достаточно сведений Вильгардуэна, а нужно обратиться к изучению отношений Венеции к Византии, Византии к Германии и всех трех к папству. При этом как будто забывается исходный пункт всей полемики: измена Венеции делу христиан – пункт, который выставил Мас-Латри и поддерживал Гопф. В самом деле, пока не произнесено окончательное решение о роли Венеции в 1202 г., пока не выяснено, была ли она в тайном соглашении с египетским султаном или нет, всякое перенесение центра тяжести будет рискованным.

Таким образом вопрос об измене Венеции приходил к своему исходному пункту. Специально он был разобран французским ученым Ганото (Hanotaux) в его сочинении. «Изменили ли венецианцы христианскому делу в 1202 г.?» (RevueHistorique, mai 1877, р. 74)[185]. Вопрос был поставлен прямо, и автор для его решения запасся фактами решительного свойства. Можно было ждать, что ответ будет утвердительный, а между тем Ганото решает этот вопрос отрицательно. Здесь необходимо припомнить теорию Мас-Латри и ее основания. Мас-Латри, обвиняя венецианцев в измене, ссылается, как известно, на свидетельство летописца Эрнула и на договор Венеции с султаном. Сильным оппонентом Мас-Латри был Наталис де Вальи, отрицавший значение свидетельства Эрнула. Имея много общего с возражениями Наталиса де Вальи, Ганото выставляет несколько новых весьма интересных соображений. Дело в том, что в то время, как Четвертый поход был очень выгоден для французов, обогатившихся поместьями в Византии, положение христиан Сирии и Палестины после него нисколько не улучшилось. Для них Четвертый поход имел несчастный исход. Недовольство им поэтому естественно, равно как и стремление найти виновника совершившегося факта. Эрнул, по мнению Ганото, и является выразителем партии недовольных, а почему была обвинена именно Венеция, – это легко объяснить тем исключительным положением, какое она занимала между другими государствами того времени. Удивляясь устройству и политике Венеции, политические деятели смотрели на нее, как на очаг раздоров, и сильно ее недолюбливали. Понятно, что после неблагоприятного исхода Четвертого похода всю вину свалили на Венецию. В этом смысле высказывался прямо даже папа, отлучивший Венецию от церкви. Самой главной и имеющей решительное значение для вопроса является у Ганото вторая часть его исследования. Здесь он говорит, что тот знаменитый договор, на который опирается Гопф, не существует, что Гопф ошибся и ввел в заблуждение весь ученый мир. Дело идет о четырех договорах Венеции с Малек-Аделем, напечатанных в «Fontes rerum austriacarum» (Diplomata XII, р. 184) Тафелем и не имеющих даты[186]. Мас-Латри и Гопф рассматривали эти документы, как доказательство измены Венеции. Ганото, после тщательного изучения их, доказал, что эти четыре договора в сущности составляют один и тот же договор, состоящий из четырех частей и помеченный: die decima nona Saben (в 19 день месяца Сабана).

Главная сила доказательства Ганото заключается в разборе договора Венеции с Малек-Аделем. На этот договор опирается Гопф, который, сделав некоторую поправку в написании даты, отнес его к маю 1202 г. Ганото обратил внимание на пометку: «в 19 день месяца Сабана» и, сличив магометанскую хронологию с христианской, вывел заключение, что договор мог быть заключен не иначе, как в 1208 г. Он пошел еще дальше в критике договора. В договоре упомянуты два венецианских посла к султану: Марино Дандоло (родственник дожа Генриха Дандоло) и Доменико Микиели. Эти лица принадлежали к знатным венецианским фамилиям, и деятельность их более или менее может быть восстановлена на основании документов. Этот труд и взял на себя Ганото. Из сопоставления разных исторических указаний и дат он заключает, что Дандоло и Микиели могли быть посланы к султану именно только в 1208 г. и притом дожем Пиетро Циани[187]. Когда Ганото уже окончил свою статью, Штрейт сообщил ему замечание о титуле Малек-Аделя – «rex regum», который употребляется в разбираемом договоре. По мнению Штрейта, Малек-Адель сперва находился под властью дамасского халифа и только впоследствии выхлопотал себе этот титул, что случилось не в 1202 г., а позже. Это обстоятельство служит веским доказательством в подтверждение теории Ганото касательно позднейшего происхождения документа.

Всматриваясь в содержание договора, Ганото нашел в нем такие обстоятельства, которые не обратили на себя внимание раньше только потому, что в изучении этого договора было много страстности. Изучая этот договор ближе, Ганото говорит, что привилегии в нем даются скорее за будущие услуги Венеции, а не за прошедшие. Все, что можно заключить из договора, состоит в том, что после Четвертого похода существовали добрые отношения между Венецией и султаном. Но это далеко не новость. Уже давно Венеция поняла, что ей необходимо поддерживать добрые отношения с султаном, и такая ее политика идет в течение всех средних веков. Свою статью Ганото заключает так: «Мы не имеем серьезных причин подвергать сомнению в этом вопросе добросовестность венецианцев. Если они и были истинными подстрекателями похода на Константинополь, другие мотивы руководили в этом случае их политикой. Ими могло руководить и желание подчинить Зару, и месть к Византии за неуплату долга и за торговые привилегии Пизе, и надежда воспользоваться к своей выгоде разрушением греческой империи; это достаточные мотивы для объяснения похода на Константинополь» (с. 100).