История крестовых походов - [88]

Затем был вперед отправлен посол в Венгрию, чтобы уговориться о походе с королем Белой III: он сошелся на цене одной марки за корм за каждую сотню лошадей и за четырех сильных коров. Отправлены были также посольства в Сербию, к греческому императору, к султану Килидж-Арслану и даже к Саладину. От Саладина требовали, чтобы он тотчас очистил область Иерусалимского королевства, выдал святой крест, который попал в его руки при Гаттине, и чтобы он дал удовлетворение за христиан, которые погибли во время последней войны; если он не согласится на эти условия, то против него пойдет войною вся римская империя, и даже весь мир.

В декабре 1188 г. Фридрих собрал рейхстаг в Нюренберге и принимал там послов, которые доставили ответы государей Сербии, Греции и Малой Азии. Величайшее впечатление произвело при этом посольство Килидж-Арслана, потому что оно было чрезвычайно многочисленно, явилось с роскошной пышностью и принесло драгоценные подарки. Во главе греческих послов стоял канцлер Иоанн Дука, который хотя и обратился к императору с пышными приветствиями, но тем не менее требовал ручательств за то, что император не имеет в виду никаких враждебных замыслов против Византийской империи. Фридрих велел трем немецким князьям подтвердить присягою, что подобные замыслы ему совершенно чужды, после чего канцлер от имени своего императора принес присягу на евангелии в том, что войску пилигримов будет оказана дружба и доставлен надежный конвой, дешевое продовольствие и корабли для переправы, а упомянутые три князя поклялись от имени Фридриха не позволять себе никаких враждебных действий в Греческой империи, если эти обещания будут выполнены. Но чтобы следить за исполнением этих обещаний, сделанных византийским канцлером, император Фридрих отправил вперед в Константинополь еще второе посольство, состоявшее из одного епископа, многих графов и ста рыцарей.

Вскоре после этого, по-видимому, пришел также письменный ответ от Саладина. Султан, конечно, не соглашался на требования Фридриха, но сам требовал, чтобы христиане сдали ему все сирийские города, которые были еще в их руках; только после этого он отдаст святой крест, освободит христианских пленников, предоставит христианам те монастыри, которые существовали еще до крестовых походов, допустит христианского священника при Святом Гробе и позволит странствия в Иерусалим. Это заявление Саладина сделало крестовый поход окончательно неизбежным, и тогда, в рождественские праздники 1188 года Фридрих издал приказ, чтобы все пилигримы собрались непременно 23 апреля в Регенсбурге.

В первые месяцы 1189 года «неисчислимые толпы пеших и конных крестоносцев наполняли все дороги и местности вверх по Рейну, как морской песок и как звезды на небе». Выступление главной массы войска из Регенсбурга затянулось еще до начала мая. Тогда император спустился вниз по Дунаю, на то время как войска шли рядом по берегу; к концу мая они вступили на венгерскую землю. Здесь Фридрих передал регалии своему старшему сыну Генриху, который оставался на родине правителем; второй сын, Фридрих, герцог Швабский, сопутствовал ему в походе. Численность войска, несмотря на напыщенные выражения, в которых изображают его источники, была, по-видимому, не очень велика, отчасти потому, что многие особенно западно-немецкие пилигримы, как было уже в 1147 году, предпочли морской путь вокруг берегов Европы, но главным образом потому, что император строго устранил из своего ополчения массы бедного люда. Надо предположить, что Фридрих соединил под своим предводительством около 100.000 человек или немногим более. Но, чего недоставало войску в численности, то возмещалось его качествами: оно сплошь состояло из князей, рыцарей и хорошо вооруженных и привычных к оружию людей; а дисциплина пилигримов строго поддерживалась наказаниями, которыми престарелый император неумолимо преследовал каждый беспорядок. Путь через Венгрию не представлял никаких затруднений. Король Бела позаботился о достаточных припасах и при многократных встречах относился к Фридриху самым дружелюбным образом. Войско двинулось по старой привычной дороге пилигримов на юг от Дуная, переправилось через Драву и Саву и через Белград достигло долины Моравы в начале июля. Отсюда поход должен был идти через провинции Византийской империи. Но чтобы указать тогдашнее ее положение, надо обратиться назад к тем разнообразным и в большинстве случаев печальным судьбам, которые она пережила в последнее десятилетие.

Греческая история с 1180 г.

Император Мануил, как мы видели выше, умер 24 сентября 1180 года после долгого правления, но все-таки слишком рано для блага своего государства. Его сыну и преемнику, Алексею II, было всего тринадцать лет. Вместо него номинально правила вдова Мануила, прекрасная Мария Антиохийская, а в действительности ее доверенный, протосеваст Алексей Комнен, двоюродный брат молодого императора. Против него восстали из зависти и ревности другие вельможи империи, и во главе их уже шестидесятисемилетний Андроник Комнен, двоюродный брат покойного Мануила. Раздор в императорской семье скоро передался всему народу, потому что «латинянка» Мария естественно старалась опереться на франкских колонистов в Константинополе, а Андроник тотчас выступил как предводитель политическо-церковной реакции против вторжения западноевропейцев в область византийской государственной и церковной жизни. Весною 1182 г. Андроник двинулся с войском к Константинополю, «чтобы освободить юного императора от дурных советников». Правда, Мария и протосеваст также собрали войско и при том приняли на службу много латинян. Но в тылу их поднялись греки столицы. Латиняне, оказавшись между двумя врагами, должны были уступить превосходству силы. Протосеваст был низвергнут и ослеплен; тогда победители-греки бросились на жилища латинян, т. е. на упомянутые богатые кварталы итальянских торговых городов в Константинополе, и там с бесчеловечной дикостью грабили, жгли и убивали. Жены франков, их дети, духовные лица, старики и больные были все перебиты или проданы в рабство; напротив того, большое число вооруженных мужчин спаслось на кораблях в открытом море и отомстило грекам за презренную резню столь же ужасными опустошениями византийских берегов и громкими жалобами, которые призывали к мести коварному Константинополю.