История крестовых походов - [82]

Тяжелое впечатление, что вся эта цветущая жизнь так скоро и ужасно была уничтожена и до нашего времени остается уничтоженной, не смягчается тем соображением, что она не имела сама по себе внутренней прочности и потому не могла продолжаться. Потому что, хотя справедливо, что торговля, которая широко велась в сирийских городах, более обогащала или укрепляла отдельных лиц, особенно итальянские колонии горожан и далеко не в такой степени государственные власти; нельзя также не признать, что не образовалась сплоченная крестоносная национальность, и напротив, в Святой Земле двигалась пестрая смесь французов и итальянцев, англичан и немцев, греков и армян, евреев и магометан, — но все это в самой малой степени было причиной падения Иерусалима и окончательного крушения крестовых походов. Во главе иерусалимских войск стояли по большей части дворяне французской крови и они давали этим войскам достаточно цельный отпечаток; вместе с горожанами итальянского происхождения, они являлись преимущественно романским, для средневековой эпохи довольно тесно сплоченным единством интересов; какая государственная сила жила в целом, можно и теперь почерпать из высоко развитого государственного права королевства, из Ассизов Иерусалимских, наряду с которыми, кроме того, стояли Ассизы Антиохии, а позднее даже Ассизы Армении. Таким образом господство христиан на Востоке держалось на сравнительно хороших и крепких основах и недоставало только, чтобы их денежная и человеческая сила была употреблена для сознательной и решительной военной политики. Но отсутствие такой политики нельзя было возместить никакими иными успехами, и оно мало-помалу должно было привести к полной гибели. С тех пор как Эдесса была низвергнута, а Антиохия унижена, крестоносцы, как мы видели, держались только в оборонительном положении, т. е. таком, на котором нельзя было прочно удержаться при слишком малом объеме их государств. Они должны были бы с осторожностью великого Боэмунда и бесстрашной храбростью Готфрида воспользоваться теми случаями, которые представлялись для расширения их государства даже во времена Нуреддина и Саладина: но так как они этого не сделали, то они и погибли. И те сокровища, которыми именно в те годы одарили их земледелие, промышленность и торговля, при этих обстоятельствах только ускорили их погибель. Они содействовали лишь тому, что в пестрой смеси быстро распространялись безнравственность, изнеженность и малодушие, жажда грабежа и бесстыдство. Всем было известно, что патриарх Гераклий содержал прекрасную любовницу: он имел от нее детей, разукрашенная как принцесса, она являлась на иерусалимских улицах и с большой свитой отправлялась в церковь. Граф Раймунд Триполисский не только находил многих сторонников своей малодушной политике, но все чаще бывали случаи, что крестоносцы трусливо покидали доверенные им посты и даже переходили на сторону неприятеля: именно теперь распространилось ужасающее известие, что знатный тамплиер Роберт Санкт-Альбанский из Англии сделался магометанином и занял высокое положение в войске Саладина. Совершенно противоположно этому, но столь же вредно действовали вельможи и рыцари, которые с бессмысленной необузданностью бросались на неприятеля, пренебрегая опасностью. Образцом их и передовым борцом был Райнальд Шатильонский по своему характеру и политическо-военному положению. Из своего замка Крака он господствовал над главнейшими торговыми путями, которые соединяли Сирию, Аравию и Египет. Его постоянно соблазняло богатое имущество купеческих караванов и, не научившись теми нападениями, которые поэтому уже много раз направлял против него Саладин, он со своей высокой башни все высматривал новые грабежи.

Ко всему этому присоединился жестокий раздор, который вскоре разделил все государство. А именно осенью 1186 года умер маленький Бальдуин V, и тотчас Гвидо Лузиньянский и Сибилла, теперь опять помирившись, поспешили в Иерусалим, чтобы приобрести себе корону. На их стороне были патриарх Гераклий, князь Раймунд. и тамплиеры. С этой помощью им удалось достигнуть своей цели: 19 сентября сначала Сибилла, потом Гвидо были коронованы, как королева и король Иерусалима. Граф Раймунд был возмущен этим тем более, что он, может быть, сам надеялся стать властителем государства. Он собрал вокруг себя большинство баронов. и разразился сильными угрозами против узурпатора Гвидо. Но когда большинство его сотоварищей отпало от него, признало совершившийся факт и перешло к королю Гвидо в Иерусалим, то он зашел так далеко в своем упорстве, что заключил союз с Саладином и принял магометанский военный отряд в город Тивериаду, которым в то время владел. Потом, правда, благоразумные посредники старались помирить короля и графа. Но на первый раз их старания остались безуспешны.

Тем временем Саладин отправился в Месопотамию закончить дело, которое он уже давно там начал. Его оружие далеко распространяло страх: поэтому Килидж-Арслан грозил ему союзом всех государей Востока, если он вздумает еще расширять свое господство. Но Саладин, не беспокоясь этим, переходил от успеха к успеху, и если ему и не удалось покорить Мосул в открытой битве, потому что он сам сильно заболел во время осады этого большого города, то он все-таки довел его до такой нужды, что он добровольно подчинился его верховной власти. С тех пор Саладин господствовал над всеми областями, которые некогда подчинялись велениям Ценки или Нуреддина, но в глазах своих единоверцев он тем самым обязывался воевать с крестоносцами серьезнее, чем когда-либо прежде.