История крестовых походов - [70]

Если такие дела производились на Востоке христианскими государями, то неудивительно, что быстро ухудшилось и нравственное состояние подданных. Рыцари Иоаннитского ордена и патриарх вместе с епископами иерусалимскими самым площадным образом ссорились перед глазами и ушами всего народа из-за расширения привилегий обеих сторон. Наконец, патриарх поехал к папе Адриану IV в Италию, но не нашел у него желанной поддержки, потому что в Риме, по-видимому, боялись стремлений сирийской прелатуры к независимости; а заносчивость иоаннитов, которые и без того по-видимому играли самую гнусную роль в этом споре, возросла еще более. А тамплиеры позорили даже свое имя самой постыдной изменой. А именно, они взяли в плен знатного египтянина Назиреддина, который бежал от своих врагов из своей родины; некоторое время обходились с ним с добротой и дружелюбием, потому что пленник был склонен к христианству. Но когда им предложили 60.000 червонцев за выдачу Назиреддина, они не постыдились взять деньги и предать несчастного его палачам.

Впрочем, несмотря на эту испорченность, христиане почти всегда выказывали еще свою старую богатырскую силу, когда вступали в серьезный бой с врагами креста. Когда осенью 1152 года сын некогда страшного для них Ильгази, эмир Тимуршташ, из Мардина, отважился напасть в самом центре их на крестоносцев, которые уже не казались ему опасными при их внутренних раздорах и после оставления ими Эдессы, но должен был горько поплатиться за свою опрометчивость. Он двинулся с большим отрядом туркмен с севера, дошел вплоть до Иерусалима и стал лагерем на Масличной горе. Но здесь встретила его часть рыцарей Бальдуина, нанесла ему огромные потери и принудила его к быстрому бегству, во время которого его войско было совершенно уничтожено другими королевскими войсками, которые напали на него с тыла из Неаполиса. Эта победа поощрила короля и его приближенных сделать опять нападение на неверных. Незадолго перед тем иерусалимцы построили крепость на развалинах старой Газы, к югу от Аскалона. и отсюда отряд тамплиеров держал в страхе египтян еще более, чем прежде, и это направило теперь мысли христиан на то, чтобы завоевать большую приморскую крепость, сильный богатый Аскалон, который один еще сопротивлялся им на сирийском берегу. В конце 1152 года они подошли к городу сначала только с целью опустошить окрестности; но когда неприятель нигде не оказывал им сопротивления, они напали на самую крепость, но, несмотря на все рвение, в течение нескольких месяцев они не достигли никакого значительного успеха. Тогда после того, как на Пасху 1153 года пристало в сирийские гавани большое число пилигримских кораблей, по-видимому, из Норвегии, с их помощью удалось больше стеснить осажденных на суше и на море. В начале августа большая башня христиан была придвинута к неприятельским укреплениям; аскалонцы старались ее сжечь; но когда повернул ветер, их огонь направился на них самих и так повредил их стены, что большая часть их обрушилась. Христиане тотчас бросились к бреши. Впереди всех были тамплиеры, и когда часть их проникла в город, они заградили путь остальным, чтобы одним завладеть богатой добычей. Но когда осажденные узнали, что среди них находилось только немного неприятелей, они перебили их и загородили брешь быстро собранными балками. Христиане, перед тем уже торжествовавшие, после, этой неудачи впали в глубокое отчаяние и не без труда были снова воодушевлены на продолжение осады находившимся в войске духовенством. Но, наконец, они были вознаграждены за свою стойкость. Потому что, хотя осажденные отважились на третий день после битвы на бреши выйти в открытое поле с большой силой, но потерпели здесь такое тяжелое поражение, что как у войска, так и у жителей крепости пропало мужество для дальнейшего сопротивления. Тотчас начались переговоры: гарнизон сдал город с правом свободного отступления, и 12 августа победители торжественно вступили в завоеванный город.

Это был большой успех. Гордый город, носивший почетное название «Сирийской невесты», был, наконец, побежден: радостная весть была с торжеством распространена среди народов Запада. И однако этот большой успех заключал в сущности гораздо большее несчастие. Потому что Аскалон уже давно перестал быть опасным для христиан: под стенами этой крепости они потратили невозвратно много времени, силы и денег, и за это были тотчас наказаны самым жестоким образом.

А именно до сих пор Иерусалимское государство было еще кое-как защищено от Нуреддина эмирством дамасским, потому что в последнее время между ними опять установились дружеские отношения. Но теперь в Дамаске правил уже не умный визирь Анар, а близорукий и слабый государь, эмир Мудширеддин. Кроме того, подданные были недовольны политикой их властителей, с тех пор как оказалось (в 1147 и 1148 годах), что союз с бесхарактерными христианами давал очень сомнительную поддержку для сохранения их самостоятельности. Когда теперь Аскалон был стеснен и эмир Дамасский помешал Нуреддину освободить «Сирийскую невесту», тогда дамаскинцы стали склоняться к подданству великому эмиру Галебскому. Нуреддин воспользовался этим очень хитро и ловко, овладел в 1154 году почти без борьбы всем эмиратом и тотчас перенес свою резиденцию в Дамаск.