История крестовых походов - [109]

В первое время после отъезда короля Ричарда из Палестины силы христиан на Востоке, конечно, были еще незначительны. На берегу от Иоппе до Тира господствовал граф Генрих Шампанский, выбранный королем Иерусалимским. Правда, его города скоро снова наполнились итальянскими купцами, которые воспользовались временем перемирия, чтобы завести оживленные торговые сношения с мусульманами. Военная сила государства состояла из остатков иерусалимского рыцарства и из нескольких отрядов пилигримов, которые еще оставались в Святой Земле по окончании большого крестового похода. Но их было недостаточно даже для того, чтобы приготовить новые нападения на Эйюбитов. Подобное происходило и в северной Сирии, где надо было радоваться, что удалось спасти от натиска врагов хотя главные города и основные области княжеств Антиохии и Триполиса. В обеих этих областях господствовала собственно одна воля, так как в Антиохии все еще правил Боэмунд III. Но для Триполиса последний граф из Тулузского рода, Раймунд III, незадолго до своей смерти в июле 1187 года, назначил наследником крестника, принца Раймунда Антиохийского, старшего сына Боэмунда III. Правда, этот Раймунд, по желанию отца, вскоре отказался от своих прав на Триполис, но только затем, чтобы они перешли к его младшему брату Боэмунду, а он сам должен был наследовать в Антиохии. Позднее, в правление младшего Боэмунда, Антиохия и Триполис соединились под одной властью, а при его потомках остались соединенными до конца господства там христиан. Между тем, если Боэмунд III и его потомки должны были считать себя счастливыми, что Саладин не совсем отнял у них власть, то им угрожал тогда еще другой, не менее опасный враг. А именно, в армянской Киликии в восьмидесятых годах возвысился один князь, который среди смут того времени вел своих соплеменников от победы к победе; это был Лев II, столь же привычный к насильственным действиям, сколько хитрый и честолюбивый человек. Смотря по обстоятельствам, он сражался то с греками, то с антиохийцами, то с сельджуками Килидж-Арслана или с войсками Саладина. Его господство распространилось мало-помалу не только на всю Киликию, но охватило к западу также Исаврийский берег до Памфилийского залива, а к востоку местности и укрепления в Эвфратезе, где некогда нашли последнее убежище Эдесские Иосцелины. Но, недовольный этим, он стремился все к большим приобретениям и старался привести армян в близкие отношения с франками, потому что только с их поддержкой он надеялся иметь достаточно силы для достижения своей цели. Армянское духовенство было с большой жестокостью подчинено его княжеской воле для того, чтобы оно не могло помешать ему признать главенство римского папы над церковью его страны. Но наряду с этим все-таки миролюбиво допускались все христианские исповедания и ревностно поддерживались школа и церковь. В Армению были перенесены политическое устройство, право и обычаи крестоносных государств. Князь давал лены сильным вассалам, строил многочисленные замки и наделял своих сановников титулами коннетаблей, канцлеров, маршалов и сенешалов. Он привлек на свою службу франкских баронов, тамплиеров и рыцарей Иоаннитского ордена, а итальянским купцам давал земли в своих городах и обширные торговые привилегии во всем государстве. Наряду с этим от времени до времени снова происходили раздоры с антиохийцами. Правда, Лев сам женился на дочери Боэмунда III, но по своему положению друг к другу оба князя были враждебными соседями. Армянин подстерег своего тестя, напал на него и посадил его в суровое заточение (1194). Хотя Боэмунд получил вскоре снова свободу, благодаря посредничеству графа Генриха Шампанского, но должен был дать при этом своему зятю ленную присягу и женить своего старшего сына Раймунда на племяннице Льва. После этого молодая чета осталась в Армении. Через несколько месяцев Раймунд умер, но оставил свою жену беременной, и она родила мальчика, Рубена. Лев велел заботливо воспитывать этого вероятного наследника Антиохии, без сомнения в надежде приобресть когда-нибудь через него решительное влияние в большом городе на Оронте.

Поведение Льва II напоминает этим поступки великого Боэмунда в 1097–1104 годах. Как норманнский князь стремился тогда обеспечить и завершить завоевание франками северной Сирии дружеским союзом с армянами, так и теперь правитель этого азиатского народа хотел слить между собой силы своих земляков и франков, чтобы иметь возможность с достаточными средствами остановить вновь начатый победоносный поход Ислама. Но со времени Боэмунда I восточные христиане слишком много вытерпели и потеряли, чтобы быть в состоянии основать действительно сильное и прочное государство своими собственными силами, хотя бы во главе их стоял такой даровитый человек, как Лев. Здесь все зависело от того, имел ли Запад еще охоту и возможность посылать и впредь сильные подкрепления для войны с эйюбитами и сельджуками.

Римско-христианская Европа была сильно истощена огромными жертвами, которые были принесены большинством ее народов для третьего крестового похода, но стремление решиться снова на жаркий бой за Иерусалим далеко не ослабело. Воззвания старого папы Целестина III к всеобщему вооружению, какие он несколько раз повторял, конечно, скоро были бы услышаны, если бы не помешали этому политические отношения. Главная вина падает здесь на Ричарда Львиное Сердце; при своем выезде из Аккона и при освобождении от ареста в Германии он обещал вторично отправиться с войском в Сирию, но, начавши войну с Филиппом Августом французским, он уже не думал об исполнении своего слова и конечно помешал также французам и англичанам заняться большими предприятиями на пользу Иерусалима; но на место Ричарда вступил вскоре другой сильный и великодушный монарх, а именно немецкий император Генрих VI. Уже в 1194 году он достиг достаточного могущества, чтобы вооружить сильное войско пилигримов, когда мирно разобрался с германскими князьями, которые прежде относились к нему враждебно, а тотчас после того подчинил своему скипетру и южную Италию. Здесь в начале года умерли сначала старший сын короля Танкреда, Рожер, а вскоре потом и сам король, единственный сын Танкреда, оставшийся в живых, был еще малолетним мальчиком, а потому Генриху VI легко было заявить свои наследственные права на Сицилийское королевство, которые он получил за своей женой. Но только что он принял в великолепном кафедральном соборе в Палермо многожеланную корону норманнов, как смелый полет его властительской мысли охватил весь Запад и Восток, Европу, Африку и Азию. В Италии, кроме государства Роберта Гюискарда, ему была подчинена большая часть остальных областей полуострова, потому что у него повсюду были друзья и ревностные сторонники. Со времени пленения короля Ричарда Англия подчинилась его ленному господству; Франция и Испания также должны были признать императорское главенство; а мусульманские князья противоположного Сицилии берега Африки посылали ему, как дань, целые груды золота и драгоценностей. На дальнем Востоке он прежде всего намеревался завоеванием Иерусалима окончить великое дело, которое не удалось его великому отцу, императору Фридриху. Но раньше чем вооружаться к крестовому походу, ему хотелось сильно унизить константинопольского императора. Недаром Генрих был наследником как императора Фридриха, так и норманнских королей, а тот и другие много потерпели от политики греков! На Босфоре все еще правил жалкий Исаак Ангел, при котором Византийская империя с каждым годом падала все ниже и ниже, вследствие мотовства при дворе, вследствие пренебрежения войском и вследствие несчастных войн с соседними народами, особенно болгарами. Поэтому Генрих очень мог надеяться на успех, когда потребовал у греческого императора уступки всех западных провинций от Диррахия до Фессалоники и значительной помощи для крестового похода. Но Исаак не мог ни исполнить этого, ни отказать в этом. Именно в эту минуту всеобщее недовольство его правлением вызвало восстание против него. Его схватили, ослепили и заключили с его малолетним сыном Алексеем во дворец Двух колонн в Константинополе (8 апреля 1195). Предводитель бунтовщиков, собственный брат Исаака, вступил на императорский престол под именем Алексея III. Этот переворот был не безвыгоден для Генриха VI. В Палермо в его руки попала прекрасная Ирина, дочь Исаака и вдова норманнского принца Рожера, и уже он назначил ее в жены своему брату Филиппу. При известии о перемене правления в Константинополе он мог теперь явиться защитником возможных прав на константинопольский престол юной принцессы против узурпатора Алексея и этим угрожать ему самым опасным образом. Алексей сильно испугался этого и по крайней мере настолько подчинился возобновленным требованиям Генриха, что старался собрать кучи денег для богатой уплаты так называемого «немецкого оброка», вроде «добровольного принудительного займа». Когда сбор был недостаточен, то были даже сняты с императорских гробниц их дорогие украшения, и возможность получения всех этих сокровищ побудила немцев сохранять мир.