История Константинопольских соборов IX века - [7]

Впрочем, нужно сказать, что и противники патриарха в споре с ним не отвергали в принципе «икономию» и ее приложение к практике,[67] но только они находили неуместным и невозможным применять правило «икономии» в деле пресвитера Иосифа. Патриарх не хотел скрывать своего гнева на противников, в особенности после того, как собор в Византии выразил свое осуждение на вождей рассматриваемого движения. Он за глаза и в глаза называл враждебную ему партию «отщепенцами от Церкви» ,[68] Правительство сослало в ссылку главных представителей протеста. Архиепископ Фессалоникийский Иосиф, брат Феодора Студита, лишен своей кафедры.[69] [70] Некоторые из особенно жарких сторонников патриарха, признавая противников Никифора за опасных врагов Церкви, по своему почину провозглашали анафему главам противной партии.[71] А другие из приверженцев патриарха поступили еще хуже. Современники рассказывают почти невероятные вещи. Например, новый архиепископ Фессалоникийский, назначенный на место низверженного Иосифа, позволил себе следующую расправу с игуменом Евфимием, приверженцем студитов. Евфимию за упорство, какое он показывал в противлении патриарху, сначала «нанесено было двести шестьдесят шесть ударов, а потом, спустя немного, четыреста ударов ремнями по спине»; игумен после наказания остался чуть жив. Но самое главное в рассказе о бичевании Евфимия вот что; «местом Пилатова судилища был храм Божий, ибо в храме Архангела был бичуем этот мученик».[72] В протесте студитов некоторые из членов господствующей партии видели не проявление ревности по благочестию, а низменных и коварных целей. Некоторые из сторонников патриарха разглашали, что студиты хотят добиться запрещения в церковном служении пресвитеру Иосифу лишь для того, чтобы потом низвергнуть патриарха, ибо если будет наложено запрещение на Иосифа, то это будет достаточным поводом к низложению патриарха, как позволившего себе служить вместе с виноватым против церковных законов Иосифом.[73] Подобного рода клевету нелегко было переносить противникам патриарха.

Обращаемся к характеристике партии противников патриарха. Лишь только решили они прервать общение с Никифором, как после этого решения всякий поворот к примирению казался для них уже невозможным. В чувстве уверенности, что они правы, противники патриарха заявили; «Скорее мы перенесем все, даже до смерти, нежели войдем в общение с пресвитером Иосифом, с теми, которые служат вместе с ним и с самим патриархом, тем более что теперешний патриарх хуже Тарасия. Ибо Тарасий ни разу не служил вместе с Иосифом; и тогда войти в общение с патриархом было бы нелепо, но не было бы таким злом, как теперь».' Для противников патриарха не составляло затруднения то обстоятельство, что на стороне патриарха «бесчисленное множество иерархов, священников и игуменов»; их пример казался неубедительным для студитов, потому что такое же большое число не стыдилось иметь общение даже с самим «прелюбодеем», т. е. императором Константином VI.[74] По рассуждению противников патриарха, в Византийской Церкви перестала существовать истинная иерархия, как скоро принят в общение явный нарушитель церковных правил Иосиф. «У них, патриарха и его сторонников, — рассуждали протестующие, — нет священства, жертвы (евхаристической) и прочих средств врачевания душевных болезней человеческих».[75] В Византийской Церкви, по словам протестующей партии, возник не только раскол, но и раскол великий.[76] Противодействовать патриарху давали право врагам его те же правила, на какие они ссылались и в борьбе с Тарасием, по крайней мере, в этих правилах они видят основание для своего протеста. Противники патриарха не только сами хотели пребывать твердыми в своей борьбе с архипастырем, но к подобной же борьбе призывали и тех, в ком предполагали одинаковую ревность по благочестию. Одних они призывали «поревновать» в правом деле, других склоняли избегать «прелюбодейной ереси», как они называли снисхождение, оказанное Иосифу.[77] Не удовлетворяясь тем, что они старались увеличить число своих приверженцев в Византийской Церкви, они пишут письма к римскому папе и просят его рассудить в их деле с патриархом и стать на их стороне, защитить самую Церковь Византийскую от разорения. Студиты так писали к тогдашнему папе Льву III: «Донося о происшедшем в Византии неложно, мы, смиренные, возносим христоподобному блаженству твоему то же воззвание, которое верховный апостол с прочими апостолами произнес ко Христу, когда на море восстала буря: «спасины», архипастырь поднебесной Церкви, «погибаем» (Мф. 8, 25). Поступи по примеру Учителя твоего Христа и простри руку к нашей Церкви. Поревнуй, просим тебя, соименному тебе папе Льву I и, согласно со своим именем, возгласи божественно, или лучше возгреми понадлежащему противу настоящего лжеучения. Ибо, если они, присвоив себе власть, не поколебались составить еретический собор, между тем как не властны составить и православного собора без вашего ведения, по издревле принятому обычаю; то тем более справедливо было бы божественному первоначальству твоему составить законный собор, чтобы отразить еретическое учение». В конце письма просители заявляют: «Как нижайшие члены Церкви и повинующиеся вашему божественному пастыреначальству, мы, наконец, просим святую душу твою считать нас как бы собственными овцами твоими».