История коммивояжера - [3]

Я сфокусировался на нем, взывая внутри моего разума. Кажется, я что-то почувствовал, и когда я дотронулся до этого, карта дрогнула и похолодела. Я потянулся. Дальше, тверже. А потом пришла ясность и близость, и ощущение холодного, чужого разума вознаградило меня.

— Вервиндль, — сказал я мягко.

Если только может существовать эхо звука при отсутствии собственно звука, то как раз это я и услышал.

«Сын Бранда,» — пришел отклик.

— Зови меня Люк.

Тишина. Потом провибрировало: «Люк.»

Я потянулся, поймал эфес и потянул на себя. Меч был в ножнах. Я отступил, держа его обеими руками, и обнажил клинок. Узор на нем сиял расплавленным золотом. Поднял над головой, вытянул в выпаде, нанес короткий режущий удар. Он был прекрасен. Он был идеален. Он был средоточьем огромной мощи в каждом своем движении.

— Спасибо, — сказал я, и смеющееся эхо пришло и ушло.

Я открыл блокнот на нужной странице, надеясь, что выбрал подходящее время для звонка. Лицо леди было тонко очерчено, рассеянный, невидящий взор передавал необычайную ширину и глубину ее зрения. Через несколько секунд страница похолодела, мой набросок обрел трехмерность и чуть зашевелился.

«Да?» — прозвучал ее голос.

— Ваше Величество, — начал я, — хотя вам может показаться это несущественным, я хотел бы известить вас, что я сильно изменил свою внешность. Я надеялся, что…

— Люк, — молвила она, — конечно, я тебя узнаю. Ты ведь теперь и сам — Величество. — Ее взгляд по-прежнему был рассеянным. — У тебя неприятности.

— Это точно.

— Хочешь пройти?

— Если это возможно и удобно.

— Разумеется.

Она протянула руку. Я потянулся, осторожно касаясь ее руки своей, и ее студия стала реальной, вытеснив серое небо и хрустальный холм. Еще шаг вперед, и я был там.

Я тут же опустился на колено, расстегнув пояс и протягивая ей свой клинок. Где-то вдали раздавался стук молотка и визг пилы.

— Встань, — коснулась она моего плеча. — Иди и садись. Выпей со мной чаю.

Встав, я последовал за ней к столику в углу. Она сняла свой запыненный фартук и повесила на крючок на стене. Пока она готовила чай, я заметил небольшую армию статуэток выстроенных вдоль одной стены, а также разбросанных тут и там по всей комнате — большие и маленькие, реалистические и импрессионистские, прекрасные и гротескные. Она работала в основном с глиной, но парочка маленьких были каменными; в дальнем конце помещения стояла печь для обжига, сейчас холодная. Несколько металлических конструкций необычных форм свисали с потолочных балок.

Когда она присоединилась ко мне, она взяла мою левую руку, сразу нащупав кольцо, которое дала мне.

— Да, я дорожу защитой Королевы, — заметил я.

— Даже сам будучи монархом из страны, которая находится с нами в дружбе?

— Даже тогда, — кивнул я. — И дорожу настолько, что хочу вернуть прошлые долги.

— О?

— Я не полностью уверен, что Амбер в курсе некоторых недавних событий, в которых я лично принимал участие или о которых знаю, — событий, затрагивающих его благополучие. Если только Мерлин недавно не связывался с вами.

— Мерлин не связывался, — ответила она. — Если у тебя имеется информация, жизненно важная для королевства, возможно, тебе лучше передать ее непосредственно Рэндому. Сейчас его здесь нет, но я могу достичь его для тебя через Козырь.

— Нет, — проговорил я. — Я знаю, что он недолюбливает меня и не доверяет мне, убийце своего брата и другу человека, поклявшегося разрушить Амбер. Уверен, он будет просто счастлив узреть меня, заменившего его марионетку на троне Кашфы. Полагаю, в один прекрасный день я буду иметь с ним дело, но не сегодня. Мне еще слишком многое надо сделать прямо сейчас. Но эта информация выше пределов местной политики. Она затрагивает Амбер и Дворы Хаоса, Лабиринт и Логрус, смерть Свайвилла и возможное восшествие Мерлина на престол во Дворах…

— Ты серьезно?

— Можете пари держать. Я знаю, вас он выслушает. И даже поймет, почему я сообщил именно вам. Позвольте мне избежать его внимания таким способом, от этого многое зависит.

— Рассказывай, — молвила она, поднимая свою чашку.

Так я и сделал, включив все, что поведал мне Мерлин, до противостояния в Первозданном Лабиринте и моего бегства в хрустальную пещеру. В процессе мы осушили полный чайник, и когда я закончил, некоторое время просто сидели в тишине.

Наконец она вздохнула.

— Ты взвалил на меня очень важные сведения.

— Знаю.

— Однако, боюсь, это лишь малая часть куда большего.

— Это еще как? — спросил я.

— Несколько мелочей, которые я услышала, знала, предполагала и, быть может, видела во сне — и несколько других, которых я, полагаю, просто боюсь. Вряд ли связанных логически. Но достаточно, вероятно, чтобы вопросить силы земли, с которой я работаю. Да. Я уже думала об этом, и сейчас должна попробовать. В такое время.

Она медленно поднялась, сделала паузу, указала ввысь.

— Сие да будет Языком, — проговорила она, и порыв ветра тронул одну из металлических конструкций, исторгнув из нее сразу несколько тонов.

Она пересекла студию, подойдя к правой стене, — маленькая, вся в сером и зеленом, волосы цвета каштана спадают до середины спины, — пробежала пальцами по стоящим там скульптурам. Наконец, выбрав статую с широким лицом и узким торсом, она начала толкать ее на середину комнаты.