История Израиля. Том 3 : От зарождениения сионизма до наших дней : 1978-2005 - [11]

И все-таки немалое разочарование довелось испытать как Израилю, так и США. Бегин, принимая все более жесткие меры против боевиков ООП в Ливане (Гл. XXX. Раскаты грома с севера), а также увеличивая число еврейских поселений на территории Западного берега, все чаще слышал критические высказывания в свой адрес из Вашингтона. Напряженные отношения между двумя странами особенно обострились летом и осенью 1981 г., когда администрация Рейгана согласилась продать Саудовской Аравии эскадрилью самолетов системы АВАКС (радиолокационная электронная система авиационного базирования, предназначенная для разведки и управления боем в тактической и оборонительной авиации). Реакция Бегина была мгновенной и весьма выразительной. Благодаря этой сделке, заявил он, Израиль оказывался под наблюдением саудовских ВВС. Посетив Вашингтон в сентябре 1981 г., премьер-министр решился на беспрецедентный шаг, обратившись, через голову Рейгана, в комиссию сената США по иностранным делам. Президент США почувствовал себя оскорбленным и выступил с жестким публичным заявлением, указав, что “другие страны не вправе формулировать внешнюю политику США”. По инициативе Рейгана бывшие президенты США Никсон, Форд и Картер поддержали сделку с Саудовской Аравией и, в свою очередь, высказали резкую критику по поводу “вмешательства” Бегина. Впервые за всю историю существования еврейского государства американские сенаторы, из числа обычно дружественно настроенных по отношению к Израилю, отказали ему в поддержке, и сенат одобрил сделку с Саудовской Аравией.

Надо, однако, подчеркнуть, что отношения между двумя странами значительно ухудшились ранее, 7 июня 1981 г., когда Бегин дал “зеленый свет” на проведение операции, ставшей символом его самого значительного демонстративного неповиновения международным нормам за весь период нахождения у власти. Речь шла о ближневосточном соперничестве в области создания ядерного оружия. Как уже говорилось, Израиль вступил в ядер-ную гонку еще в 1952 г., когда правительство Бен-Гуриона приняло решение о создании национальной комиссии по атомной энергии. На первом этапе этой гонки в Нахаль-Сорек был создан небольшой исследовательский реактор типа “плавательный бассейн” на пять мегаватт. На втором этапе (конец 1950-х — начало 1960-х гг.), в рамках секретного франко-израильского проекта, создавался реактор на природном уране, мощностью 24 мегаватта; реактор и установка по обогащению урана были построены в Димоне, городе на севере пустыни Негев. Правительства обеих стран превосходно осознавали, что проект ориентирован на получение оружейного плутония. Несколько лет спустя, уже при президенте де Голле, отношения между Францией и Израилем значительно ухудшились, и в 1964 г. Париж прекратил поставки природного урана для реактора в Димоне. Ни одна из стран — производителей урана не согласилась продавать сырье еврейскому государству, поскольку Израиль, желая сохранить свои средства ядерного сдерживания, не стал подписывать международный договор о нераспространении ядерного оружия.

Будучи, таким образом, предоставленными исключительно самим себе, израильтяне продолжали изыскивать зачастую самые неожиданные пути для получения обогащенного урана в количествах, достаточных для поддержания работы реактора в Димоне. В этой связи можно упомянуть операцию, получившую кодовое название “Пламбат”. Бельгийская компания “Сосьете женераль де Бельжик” занималась производством оксида урана, известного под названием “желтый кек”. Все продажи продукции этой компании могли осуществляться исключительно для мирных целей, и за этим строго следило Европейское сообщество по атомной энергии (Евратом[11]). В 1968 г., однако, израильтяне, через посредство подставной фирмы, созданной в Германии, смогли закупить около двухсот тонн оксида урана бельгийского производства, якобы для производства нефтехимических продуктов. Затем “желтый кек” был отправлен морским путем в Италию, с целью некоей “специальной переработки”. Фактически же это грузовое судно было зафрахтовано агентами Мосада, и, выйдя в море, оно, под охраной израильских сторожевых кораблей, доставило “желтый кек” в Израиль. Лишь через полгода Евратом выяснил, что столь значительное количество оксида урана исчезло в неизвестном направлении. Благодаря этому грузу Израиль к 1973 г., по всей вероятности, смог произвести не менее двенадцати ядерных боеголовок; плюс к тому, в его распоряжении имелось некоторое количество ракет “Иерихон-1”, способных доставить ядерные боеприпасы практически во все столицы ближневосточного региона.

Для Израиля было жизненно важным, чтобы никто из его арабских соседей не располагал ядерным оружием. Со временем рассеялись опасения относительно того, что такую угрозу может представлять Египет. Однако к середине 1970-х гг. стало известно, что президент Ирака Саддам Хусейн может стать первым арабским лидером, получившим в свое распоряжение атомную бомбу. Реализовать свои честолюбивые замыслы Саддам мог в сотрудничестве с Францией. Правительство Жискар д’Эстена[12], в надежде получить более широкий доступ к иракским нефтяным ресурсам и расширить продажу оружия этой стране, согласилось в 1976 г. начать в Ираке строительство двух ядерных реакторов. Кроме того, французский контракт предусматривал поставки Ираку урана-235 в качестве ядерного топлива. О французско-иракской сделке скоро стало известно в Вашингтоне и Иерусалиме. Правительства обеих стран обратились к Франции с просьбой пересмотреть свое решение, но никакой реакции на это не последовало. В 1981 г., после поставки запланированного количества урана-235, Ирак, по сути дела, был готов получить в свое распоряжение обогащенный уран в количестве, достаточном для создания по меньшей мере девяти ядерных боеголовок.