История Израиля. Том 3 : От зарождениения сионизма до наших дней : 1978-2005 - [105]

На протяжении нескольких месяцев оба ближневосточных лидера постепенно сближали свои позиции, и к июлю 1998 г. приемлемое для обеих сторон соглашение, казалось, вот-вот может быть достигнуто. Нетаниягу и израильское правительство согласились расширить пределы Зоны А (где палестинцы получали право как на военный, так и на административный контроль) с 10 % до 13 % территории Западного берега, а пределы Зоны В (где палестинцы получали право только на административный контроль) — до 40 %. При таких условиях можно было допустить, что появлялась известная надежда хотя бы начать (уж если не завершить) переговоры об “окончательном статусе” на протяжении нескольких следующих месяцев. Исходя из такого допущения, прибегая одновременно как к увещеваниям, так и к выкручиванию рук, Деннис Росс убедил израильтян и палестинцев вернуться в США в октябре для проведения конференции, в ходе которой можно было бы выработать хотя бы основные принципы заключительного договора.

Для проведения конференции выбор снова пал на Уай Плантейшн, куда Арафат и Нетаниягу прибыли 15 октября 1998 г. Палестинского лидера сопровождал Саиб Арикат, министр информации, и ряд советников. К израильской делегации 16 октября присоединились один из главных сторонников жесткой линии в правительстве Ариэль Шарон, недавно получивший портфель министра иностранных дел, и Натан Щаранский, известный советский “отказник”, занимавший пост министра торговли и промышленности. Хотя председательствовал на конференции Деннис Росс, но на второй день, до начала переговоров на основные темы, в Уай прилетел на вертолете Клинтон, чтобы подвести итоги уже достигнутых договоренностей и постараться сгладить расхождения между сторонами. Клинтон обратился к собравшимся с призывом отбросить все, что их разделяет, и как можно скорее начать слишком долго откладываемые переговоры об “окончательном статусе”. Проведя в Уай полтора часа, президент США уступил председательское место Россу и отбыл в Вашингтон.

Однако в отсутствие Клинтона переговоры сразу же забуксовали. Израильская делегация настаивала на том, чтобы ей был представлен детальный план Арафата по борьбе с терроризмом, включая имена тех боевиков, которых палестинские власти собираются подвергнуть аресту. Арафат счел, что такие требования для него как для палестинского лидера являются оскорбительными. Правительство Израиля, заявил он в ответ, должно сначала осуществить полный и окончательный отвод войск. Воцарившаяся атмосфера взаимного недоверия была настолько ощутимой, что Росс и его коллеги стали опасаться, можно ли будет приступить даже к предварительному обсуждению программы конференции. И в этот день, и на следующий в зале заседаний звучали исключительно максималистские требования и, соответственно, категорические отказы. А на третий день, 19 октября, в Уай прибыл нежданный гость. Это был король Иордании Хусейн. По личной просьбе Клинтона хашимитский монарх прилетел из Рочестера (штат Миннесота), где он проходил курс интенсивного лечения в клинике Мейо. Бледный, потерявший волосы после химиотерапии рака легких, исхудалый и превратившийся в собственную тень, Хусейн заставил себя превозмочь болезнь и на протяжении четырех дней принимал самое активное участие в переговорах, убеждая участников конференции упорядочить повестку дня.

Клинтон вернулся в Уай 22 октября. Поначалу казалось, что ни палестинцы, ни израильтяне не намерены менять свои позиции. На следующей неделе, однако, Нетаниягу, осознав, что терпение президента иссякает, выступил с предложением, которое мог одобрить Клинтон и, пусть с неохотой, принять Арафат — хотя это все еще было “промежуточное” решение. Палестинцы согласились с израильской формулой: отвод войск с 13 % территорий и передача 40 % под палестинскую юрисдикцию. Арафат перестал настаивать на массовом освобождении палестинских заключенных из израильских тюрем, но не согласился назвать имена “так называемых террористов”, которых намереваются арестовать палестинские власти. Максимум, на что он был готов согласиться, — это пообещать сотрудничество палестинских сил безопасности с израильтянами при задержании палестинцев, подозреваемых в террористической деятельности. Но когда уже соглашение было практически готово, Нетаниягу буквально в последнюю минуту едва не сорвал его подписание, намекнув, причем без каких-либо оснований, что президент якобы согласился рассмотреть вопрос о помиловании Джонатана Полларда (Гл. XXXI. Переоценка лояльности). Когда Клинтон откровенно возмутился таким поворотом темы, Нетаниягу не стал настаивать на обсуждении этого вопроса.

По возвращении в Иерусалим Нетаниягу принялся оправдывать свои уступки в ходе нескольких продолжительных, полных взаимных обвинений заседаний кабинета министров. Крайние правые, включая Шарона и Щаранского, воспринимали высказывания премьер-министра скептически, представители религиозных партий выступали с резкими критическими замечаниями. Но в конечном итоге правительство 15 ноября 1998 г. пришло к единому мнению, а через два дня текст соглашения был одобрен кнесетом. Вопросы “окончательного статуса” так и не были затронуты — впрочем, в чисто практическом плане, палестинцы получали полный административный и военный контроль над своими основными городами (за исключением еврейского анклава в Хевроне), дополнительные 13 % военного контроля (преимущественно в зонах городской застройки) и дополнительные 40 % административного контроля (преимущественно в сельскохозяйственных районах с невысокой плотностью населения). Формула предусматривала создание совместных израильско-палестино-американских комиссий для наблюдения за тем, как палестинцы ведут борьбу с террором, а также содержала обещание Арафата исключить антиизраильские высказывания из текста Палестинской хартии. Но самое важное заключалось в том, что обе стороны согласились незамедлительно приступить к рассмотрению таких вопросов “окончательного статуса”, как Иерусалим, еврейские поселения, палестинские беженцы, контроль за водными источниками и определение территориальных границ.