История Израиля. Том 2 : От зарождениения сионизма до наших дней : 1952-1978 - [231]

Переговорная группа по политическим вопросам начала свою работу в Иерусалиме на четыре дня позже, при участии Государственного секретаря Сайруса Вэнса. Египетскую делегацию возглавлял министр иностранных дел Ибрагим Камил. Обе стороны заранее договорились не тратить времени на пустую риторику и воздерживаться от взаимных обвинений. Эта договоренность, однако, не помешала Бегину на банкете, устроенном в честь начала переговоров, посвятить свою речь восхвалению положительных сторон объединенного Иерусалима, а также Иудее и Самарии, навсегда вошедшим в состав Эрец-Исраэль. Вечером этого дня Камил позвонил Садату и сказал, что Бегин своим выступлением предрешил неудачный исход переговоров. Президент согласился с мнением своего министра иностранных дел и отозвал египетскую делегацию через 48 часов после ее прибытия в Израиль. Садат буквально впал в отчаяние, однако в июне 1978 г. он обратился к Эзеру Вейцману как к человеку, с которым у него сложились хорошие отношения. Оба политика договорились о встрече в Австрии, где у Садата в Зальцбурге была зимняя резиденция. Египетский президент предупредил своего собеседника, что если к октябрю не удастся достигнуть положительных результатов, то он будет вынужден уйти в отставку. Затем Садат повторил, что рассчитывает на полный отвод израильских сил с Синайского полуострова; что же касается Западного берега, то он готов принять более скромную программу для палестинской квазиавтономии. Во всяком случае, в качестве предварительного и одностороннего жеста доброй воли он хотел бы получить от израильтян Эль-Ариш или гору Синай. Вейцман внимательно выслушал своего собеседника; по возвращении же домой на следующий день министр обороны объявил своим коллегам по кабинету, что Садат просит всего лишь “большой фиговый листок” для прикрытия палестинской проблемы — неужели правительство не может пойти ему навстречу? Однако пять дней спустя, пока Бегин обдумывал пути удовлетворения этой “необременительной” просьбы, Даян встретился в Великобритании с египетским министром иностранных дел Камилом, и тот не выразил никакого энтузиазма по поводу прикрытия “фиговым листком” ни синайской проблемы, ни проблемы Западного берега. Тогда Бегин дал единственный, по его мнению, возможный ответ. “Ничего в обмен на ничто”, — заявил он на пресс-конференции. Как непреклонная суть, так и бесцеремонная форма ответа вызвали возмущение Садата, и он прекратил переговоры с израильской военной делегацией в Каире. После этого все контакты должны были осуществляться при американском посредничестве.

Тем временем прошло уже восемь месяцев со дня памятного визита Садата в Иерусалим. Египетский президент поставил на карту свою репутацию в арабском мире ради того, чтобы добиться скорейших результатов. Но и потом, когда прямые переговоры явно стали терпеть неудачу, он не терял надежды, рассчитывая на сторонников мирного курса в Израиле. В марте 1978 г. около 350 старших офицеров запаса подписали открытое письмо Бегину, пытаясь убедить его в целесообразности принятия идеи “территории в обмен на мир”. Этим письмом заявило о своем создании движение “Мир сейчас” (Шалом ахшав[298]), которое поддержали университетские профессора, руководители кибуцного движения и многие видные общественные деятели, принадлежавшие к среднему классу, с высоким образовательным уровнем, преимущественно ашкеназы по происхождению; кроме того, в поддержку идей движения высказались 30 членов кнесета, представлявшие шесть партий, и шесть видных генералов запаса (в том числе Хаим Бар-Лев и Узи Нар-кис). Следует отметить, что именно генералы ставили под сомнение мнимые военные преимущества сохранения Западного берега под израильским контролем. В случае возникновения критической ситуации, подчеркивали они, может возникнуть необходимость в разделении воинских подразделений с тем, чтобы обеспечить защиту каждого из разрозненных поселений. Более того, рост еврейского присутствия на территории с высокой плотностью арабского населения увеличивал опасность террора, что, в свою очередь, требовало введения еще более многочисленных воинских контингентов. И, ко всему прочему, сторонники движения “Мир сейчас” боялись, что Бегин, находясь в плену своих ревизионистских догм, способен принести в жертву уникальную возможность положить конец тридцатилетнему периоду насилия и кровопролития. Именно опасения такого исхода делали выступления сторонников движения необыкновенно бурными; в некоторых из демонстраций Шалом ахшав принимало участие до 30 тыс. человек.

Известия о растущем давлении на Бегина внутри страны, возможно, действовали на Садата ободряюще. Впрочем, он понимал, что подписывать соглашение ему предстоит все-таки с правительством Бегина — а это правительство по-прежнему пользовалось поддержкой большинства израильтян, которые, памятуя долгие годы жизни под угрозой уничтожения, сохраняли недоверие к враждебно настроенным арабским соседям. Даже Соединенные Штаты были не в состоянии развеять это недоверие. К лету 1978 г. администрация Картера выдвинула целый ряд предложений относительно решения проблем Синая и Палестины, включая представляющий интерес план пятилетнего переходного периода для Западного берега и Газы, который не произвел на Бегина и его советников никакого впечатления.