История Израиля. От Войны за независимость до Шестидневной войны - [49]
Поиск союзников
В конце 1955 г. первая партия советского оружия прибыла в Египет, и огромные масштабы этих поставок породили ощущение безысходности в Израиле. Десятки тысяч добровольцев, молодых и пожилых, пошли на строительство оборонительных укреплений. Многие жертвовали деньги и даже ювелирные украшения в фонд обороны, школьники отдавали свои карманные деньги. Запасов оружия не хватало. На протяжении многих лет израильтяне ограничивали себя во всем, чтобы укрепить оборону. В период 1950–1956 гг. военные расходы составляли по меньшей мере треть государственного бюджета. Достигая 7,5 процента валового национального продукта, эти затраты были в пропорциональном отношении больше, чем военный бюджет всех арабских стран вместе взятых. Конечно, эти усилия принесли определенные результаты. К 1955 г. Израиль сумел не только укомплектовать свои вооруженные силы, но и закупить около 200 танков и 200 самолетов. Однако это было устаревшее английское и американское оборудование, ни качественно, ни количественно не отвечавшее военным нуждам Израиля. Чехословацкая сделка угрожала обеспечить арабов шестикратным военным преимуществом.
Израильские попытки приобрести современное оружие были не более продуктивны, чем его усилия получить гарантии безопасности. США не намеревались компенсировать советские военные поставки, направлявшиеся в Египет. 7 февраля 1956 г. государственный секретарь США Джон Фостер Даллес заявил группе конгрессменов, что Израиль в любом случае проиграет в гонке вооружения с арабами. Он пояснил, что население еврейского государства не превышает двух миллионов человек, и для обеспечения своей безопасности ему лучше рассчитывать на ООН. Полностью разделяя это мнение, президент Эйзенхауэр заметил французскому премьер-министру Ги Молле, что бессмысленно продавать Израилю оружие, так как 1,7 миллиона евреев не смогут противостоять 40 миллионам арабов.
Однако, как бы Ги Молле не относился к этому высказыванию, именно во Франции израильские усилия по приобретению оружия наконец стали приносить плоды. Французское правительство по-прежнему стремилось сохранить хорошие отношения с мусульманами Северной Африки и Леванта. Вместе с тем израильтяне знали, что во Франции они могут рассчитывать на традиционное взаимопонимание. Французские левые питали симпатию к евреям еще со времен дела Дрейфуса, и существование социалистических правительств в обеих странах только укрепило эту традицию. Французские правые, в свою очередь, разделяли с евреями опасения по поводу растущего арабского национализма. К тому же, осенью 1954 г. отношения между Парижем и Каиром резко обострились после того, как египетское радио выразило решительную поддержку алжирским повстанцам[35]. Таким образом, в декабре французское правительство утвердило израильский заказ на 12 реактивных истребителей "Ураган”. Позднее была достигнута договоренность о поставке еще 12 таких самолетов и — впервые — такого же количества новых истребителей "Мистер-4”, не уступавших модели МиГ-17, которую получили египтяне.
Поставка Израилю современных боевых самолетов вызвала недовольство США. Но Ги Молле, глава социалистической партии Франции, и его партнер по коалиции лидер радикалов Морис Бурже-Монури всеми силами стремились противостоять растущему влиянию Насера. Ги Молле сообщил Вашингтону, что истребители "Мистер-4” будут проданы Израилю независимо от американского согласия. С этих пор Франция пыталась укрепить свое положение на Ближнем Востоке при помощи Израиля. И хотя важную роль играло здесь соответствие интересов двух стран, особенно в свете поставок египетского оружия алжирским повстанцам, подоплека французско-израильской дружбы имела более романтический характер. Французская общественность испытывала определенный эмоциональный подъем, помогая "отважному маленькому Израилю”. Французское правительство, приняв этот курс, создавало себе более современный, подкупающий имидж, особенно по сравнению с конкурирующей коммунистической партией.
Насер бросает вызов
23 июля 1956 г., выступая в Александрии на праздновании четвертой годовщины "революционного переворота”, Насер сделал сенсационное заявление: Компания Суэцкого канала будет национализирована, а ее доходы пойдут на строительство Асуанской ГЭС. Эта новость вызвала ликование в Египте. Насера прославляли как национального героя, его позиция в стране никогда еще не была настолько крепкой, а его репутация как лидера арабского мира — настолько высокой.
Когда намерения Насера стали известны на Западе, английский премьер-министр Энтони Иден созвал чрезвычайное заседание правительства. Великобритания больше других западных государств была затронута национализацией канала. Ее правительство имело контрольный пакет акций Суэцкой компании. Приблизительно четвертая часть английского импорта проходила через канал, и треть всех судов, использовавших этот водный путь, были английскими. Речь шла также и о престиже Великобритании в арабском мире. Иден никоим образом не мог допустить его падения. Оказываемое на премьер-министра интенсивное давление исходило не только от его партии, но и от многих лейбористов. В любом случае английский политик не нуждался в напоминании о плодах политики умиротворения другого диктатора шестнадцатью годами раньше. Такое напоминание было излишним и для Ги Молле, чей нюх на "новый Мюнхен” был еще более острым и кто часто характеризовал Насера как "Гитлера с Нила”. Социалисты, голлисты и радикалы во французском правительстве одинаково ненавидели "насеризм” и его влияние в Магрибе. Поэтому и Англия, и Франция первым делом отозвали своих граждан из Египта.
