История иудаизма - [224]
Своим авторитетом Хазон Иш был во многим обязан решительному отказу от умозрительных рассуждений о соблюдении Торы и от каких-либо компромиссов в этом отношении. Он призывал своих последователей отделиться от других евреев, считавших себя ортодоксами, с той же энергией, с какой Хатам Софер нападал на реформистов и светские идеологии: «Где простота, там и истина, точно так же, где крайности, — там и величие. Крайность — это доведение предмета до совершенства. Сторонники золотой середины и посредственности, презирающие крайности, — пусть найдут они место среди фальсификаторов или людей неразумных… Наивная вера — вот прямой ответ, проясняющий истину и разрешающий сомнения». Необходимость выносить постановления по вопросам повседневной жизни (а для Хазон Иша с 1933 года, после репатриации, в этот круг входили и практические вопросы о соблюдении законов, действующих только в Земле Израиля, например о субботнем годе) особенно тесно связывала и связывает авторитетных раввинов с их последователями. За последние полвека «руководители своего поколения», как говорили о них харедим, становились фактически не только духовными, но и политическими лидерами для все большего числа студентов ешив, особенно в Израиле [7].
Студенты ешив стали рядовыми в войне этих тихих, набожных авторов с секуляризмом и распущенностью. Как мы знаем, ревностное изучение Торы к тому моменту уже много столетий было, во всяком случае для мужчин, идеалом раввинистического иудаизма; новым в XIX веке стало воплощение этого идеала на практике посредством распространения по всей Восточной Европе крупных независимых ешив, где множество молодых людей училось ради самого учения[177], посвящая штудированию религиозного законодательства, в особенности Вавилонского Талмуда и комментариев к нему, значительную часть своей жизни. Первую современную ешиву подобного типа основал в 1803 году в Воложине один из учеников Виленского гаона, чтобы противостоять влиянию хасидизма посредством изучения настоящего смысла классических текстов, призванного прийти на смену казуистике пильпуля. Во второй половине XIX века в Воложинской ешиве было 400 студентов. Некоторые из них основали в других городах Литвы новые ешивы, где стали складываться свои традиции учебы и учебной программы. Так, в 1897 году ешива в Слободке, пригороде Ковно (ныне Каунас), насчитывала около 200 студентов. В ешиве, основанной в 1875 году в Телзе (ныне Тельшяй, Литва), было введено новшество: студентов разделили на четыре класса по успеваемости, так что одаренные ученики могли получить больше знаний. Единственной задачей подобной образовательной реформы было максимальное содействие обучению: ни в одной из этих ешив учеба не рассматривалась в первую очередь как путь к экзамену или получению квалификационного удостоверения. И хотя на практике многие выпускники становились общинными раввинами, целью ешив было сохранение и изучение традиции ради самой традиции. В 1940-х годах ученики Мирской ешивы, которые спаслись от нацизма, бежав через Сибирь в Японию, не позволили себе прийти в отчаяние, зная о гибели литовского еврейства: обосновавшись в конечном итоге в Шанхае, они вновь напечатали классические еврейские тексты, чтобы учение не прекращалось.
В отличие от ортодоксов Германии и Венгрии, основателям восточноевропейских ешив в XIX веке угроза Просвещения казалась весьма отдаленной. Более насущной была необходимость заручиться поддержкой широких кругов еврейского населения: ешивам, оставляющим право испытывать подлинные религиозные переживания за интеллектуальной элитой, слишком легко было противопоставить рассчитанный на массы хасидизм. Среди самых эффективных вариантов решения этой трудности было зародившееся в литовских ешивах движение Мусар («Этика»). Начало ему положил в Вильне рабби Исраэль Салантер, сочетавший работу руководителя обычной ешивы с ролью проповедника, насаждавшего нравственное поведение не только среди собственных студентов, но и среди обычных живущих «в миру» евреев. Оригинальные методы обучения, разработанные им, в том числе совместные нравственные беседы, переняли и другие ешивы — не только в Литве, но и в остальном еврейском мире [8].
К тому времени, когда Салантер в 1848 году основал в Ковно отдельную ешиву, работавшую по принципам Мусара, реальная угроза наступления хасидизма на ешивы уже значительно снизилась по сравнению с эпохой борьбы митнагдим против хасидов в конце XVIII века под руководством Виленского гаона (см. главу 15). Так, когда в 1879 году в Кракове была основана организация «Махзикей ѓа-дас» для борьбы с посягательствами модернистов в Галиции, она могла рассчитывать на массовую поддержку белзских хасидов против общего врага. Оппозиция хасидов Просвещению объяснялась не особенностями самого хасидизма, а реакцией на враждебность лидеров еврейского Просвещения — маскилим, обвинявших хасидов в том, что те насаждают суеверия вместо того, чтобы дать польским евреям получить образование западного типа и тем улучшить свое общественное положение. В ответ хасидские лидеры середины XIX века — например, Менахем-Мендл Шнеерсон, внук основателя движения Хабад, прозванный Цемах Цедек («Поросль праведная») по составленному им объемному компендиуму еврейского права, — обосновывали необходимость скрупулезного соблюдения заповедей их мистическим смыслом [9].
