История иудаизма - [15]

Для Иосифа и других иудеев в I веке н. э. было неважно, из каких материалов вырастали библейские тексты: они воспринимали окончательную форму каждого текста как данность — как если бы он был написан таким изначально. Различные книги Библии окончательно оформились в разные периоды времени, но большинство из них подверглись редакции самое позднее к IV веку до н. э. Библейские критики все чаще признают, что этот процесс редактирования часто требовал немалых литературных способностей и предоставлял возможность вставить в тексты богословские высказывания, которые оправдали бы включение этих работ в канон иудейских священных книг. Пусть Книга пророка Исаии содержит резко отличающиеся друг от друга пророчества — прекрасный свиток с полным текстом Книги Исаии среди найденных у Мертвого моря кумранских рукописей (см. вклейку) показывает, что в конце II века до н. э., когда свиток был переписан, эта книга уже считалась единым религиозным текстом и почиталась очень высоко. В самом деле, особая святость Библии как сборника книг видна не столько из самих книг (чье содержание, особенно когда излагаются долгие родословия, может иногда показаться до удивления приземленным), сколько из отношения к этим книгам, засвидетельствованного в позднейшие века. Филону Александрийскому, Иосифу Флавию и создателям свитков Мертвого моря четкие формулировки библейских текстов служили источником духовного просвещения, как и ранним раввинам — танаям (мудрецам, чьи поучения кодифицированы в Мишне) и их последователям амораям (мудрецам III–VI веков н. э., чьи поучения составили Талмуд). В составленных раввинами комментариях к Библии (среди которых созданные танаями мидраш «Мехильта» к Книге Исхода, мидраш «Сифра» к Книге Левит и мидраш «Сифрей» к Числам и Второзаконию) моральные уроки и законодательные нормы выводятся путем внимательного изучения библейских текстов [3].

Сами эти тексты были плодом многочисленных внешних влияний, которые просматриваются и в литературных жанрах, и в религиозных мотивах, и в правовых формулировках почти всех библейских книг. В Междуречье, откуда, как считалось, явился Авраам и куда некоторые из его предполагаемых потомков вернулись изгнанниками после 586 года до н. э., когда Иерусалим был взят вавилонянами, к 3-му тысячелетию до н. э. была высокоразвитая цивилизация с эффективной бюрократией, чья деятельность засвидетельствована на сотнях клинописных табличек. У вавилонян была развитая система мифов, которые в ряде случаев (например, шумерский вариант истории о потопе) поразительно схожи с библейскими. Между детальными законодательными кодексами вавилонского государства и законами, изложенными в Пятикнижии, давно подмечены параллели (например, обязанность платить за лечение покалеченного в драке соперника зафиксирована и в законах Хаммурапи, и в Библии) [4].

Египет, где Израиль, по преданию, страдал в рабстве до Исхода под водительством Моисея, также в течение тысячелетий был развитым обществом. Как и в Междуречье, здесь была создана ирригационная экономика под управлением централизованного государства. Египетские культурные и религиозные влияния в большинстве библейских текстов распознать не так легко, за некоторыми примечательными исключениями, среди которых библейская Книга притчей Соломоновых; возможно, дело во враждебности к Египту, которая находит частое проявление в библейских книгах, например в пророчествах Иеремии. Причины такой враждебности лежат не только в преданиях об Исходе, но и в близости Египта как великой державы к границам Израиля и Иудеи: «Господь Саваоф, Бог Израилев, говорит: вот, Я посещу… Египет, и богов его и царей его, фараона и надеющихся на него…» Выдвинуто предположение, что на непримиримый монотеизм, приписываемый Моисею, с его четким разделением между истинной и ложной религиями, повлияла потерпевшая поражение религиозная революция фараона Ахетатона, который в XIV веке до н. э. отрекся от традиционного для Египта политеизма и стал поклоняться единому солнечному богу, но легче проследить «обратное» влияние египетской культуры, выразившееся в том, что самые характерные религиозные практики языческого Египта стали восприниматься как величайший грех.

Что касается религиозного влияния персидского государства, чье благожелательное отношение позволило иудейским изгнанникам возвратиться в VI веке до н. э. из Вавилонии и со временем отстроить Иерусалимский храм, вероятно, самым удивительным его примером можно считать распространение представления об ангелах как обитателях царства Божьего. Влияние на иудаизм греческих идей после разгрома Персидского царства Александром Македонским в 332–323 годах до н. э. и включения Иерусалима в орбиту эллинистических государств, управляемых царями македонского происхождения (см. главу 5), приобрело заметные масштабы слишком поздно, чтобы сколько-нибудь значительно отразиться на самой Библии, хотя цинизм Екклезиаста можно приписать влиянию греческой философии. Эти отголоски большого мира, в котором создавалась Библия, разбросаны по тексту неравномерно и наряду с лингвистическими свидетельствами служат критериями для датировки тех или иных книг. Так, наряду с особенностями древнееврейского языка Книги Екклезиаста встречающиеся там идеи греческого происхождения указывают на то, что книга была создана в III веке до н. э., хотя традиция приписывает ее авторство правившему лет на 800 раньше царю Соломону [5].