История Италии. Том II - [12]
В целом у пьемонтских республиканцев и представителей провинциальной буржуазии, которые в ряде районов стремились либо возглавить движение, либо направить его в русло борьбы с феодальным дворянством, не хватило сил для того, чтобы прочно взять в свои руки руководство восстанием. Монархии удалось устоять. Начались репрессии. На главных площадях мятежных городов было расстреляно без суда 40 человек, затем специальные трибуналы осудили на казнь еще 94 человека. Восстание, однако, вынудило короля пойти на некоторые уступки: были отменены одиозные феодальные права дворянства (баналитеты, мостовые сборы, право охоты и рыбной ловли), его судебные и налоговые привилегии[51].
Несмотря на подавление восстания 1797 г. и тяжелые неудачи предыдущих лет, пьемонтские республиканцы мужественно продолжали борьбу, хотя позиция, занятая Бонапартом в отношении республиканского движения в Пьемонте в самые острые для него моменты в 1796 и 1797 гг., глубоко разочаровала многих патриотов, связывавших столько надежд с именем этого человека. Бонапарт решительно отказался поддержать пьемонтских республиканцев в их попытках свергнуть монархию, так как строил планы использования пьемонтской королевской армии в войне с анти-французской коалицией. Заявив незадолго до восстания королевскому представителю в Милане, что он не окажет ни малейшей помощи республиканцам Пьемонта[52], Бонапарт развязал королю руки для жестокой расправы с восставшими.
Вскоре иллюзиям, которые питало большинство итальянских патриотов относительно освободительной миссии Бонапарта в Италии, был нанесен еще более тяжкий удар. Несмотря на петиции и просьбы всех венецианских городов о присоединении их к Цизальпинской республике, Бонапарт, заключив в октябре 1797 г. мир с Австрией в Кампоформио, передал ей территорию Венеции. Эти события дали доказательство того, что ради своих личных целей и целей французской завоевательной политики Бонапарт был готов использовать отдельные части итальянской территории как разменную монету в дипломатической игре и жертвовать интересами итальянского патриотического движения. Стало обнаруживаться, что, сокрушая отжившие порядки в Италии и отчасти поддерживая республиканское движение, Бонапарт заботился не столько об итальянских национальных интересах и торжестве республиканских принципов, сколько о создании здесь таких условий и такого политического строя, которые позволили бы Франции занять господствующее положение на Апеннинском полуострове и выкачивать из страны ее богатства.
Эта политика, отражавшая усиление антидемократических и антиреволюционных тенденций среди господствующих кругов Франции и проводившаяся (пусть с теми или иными нюансами) как Бонапартом и другими французскими военачальниками, так и гражданскими агентами Директории, определила характер государственного устройства новых итальянских республик и наложила глубокий отпечаток на их политическую и общественную жизнь.
Государственная структура Цизальпинской и Лигурийской республик во многом напоминала французскую, поскольку она опиралась на конституции, представлявшие собой почти точный слепок с французской конституции 1795 г., отменявшей всеобщее избирательное право и значительно урезывавшей демократические права народа. Формально власть на территории каждой из этих республик осуществляли законодательный корпус и директория из 5 человек. Однако их состав не избирался, а почти целиком назначался французскими генералами и комиссарами парижской Директории. Например, все члены законодательного корпуса и директории Цизальпинской республики были первоначально назначены Бонапартом. Французы с неусыпным вниманием следили за постановлениями высших органов власти в итальянских республиках, вмешивались в их деятельность, а в тех случаях, когда считали это необходимым, бесцеремонно перекраивали их состав. Следовательно, итальянские республики не являлись суверенными, независимыми государствами. Они должны были служить послушным орудием французского господства и прикрывать его фасадом республиканских институтов. Робкие попытки властей Цизальпинской республики добиться большей самостоятельности тотчас же пресекались. В начале 1798 г. ее подчиненное положение было официально закреплено договором с Францией, обязывавшим республику ежегодно выплачивать 18 млн. франков на содержание французского оккупационного корпуса, участвовать совместно с Францией во всех войнах и создать с этой целью собственную армию.
