История ислама в России - [85]

Шрифт
Интервал

Экспортные модели существенно отличались от внутренних. Например, пропаганда идей «исламского социализма», чьи сторонники были репрессированы перед войной, активно продвигалась за рубеж и нашла отклик в лице египетского лидера Г.А. Насера (1956—1970), многочисленных коммунистических и националистических партий стран Востока (БААС и др.). Мечети в крупных городах СССР — Москве, Ленинграде, Ташкенте, Баку выполняли парадно-выставочные функции, их демонстрировали иностранным делегациям, эти визиты отражались в кино- и фотохронике, подчас ориентированной больше на экспортный вариант. Считается, что Ленинградская соборная мечеть даже была возвращена верующим в 1955 г. по просьбам руководителей других государств — прежде всего президента Индонезии доктора Ахмеда Сукарно (1947—1967). Последний очень хотел посетить мечеть во время своего визита в СССР в августе 1956 г., и это немало способствовало тому, что она была быстро отремонтирована и приведена в порядок. Имамом-хатибом Ленинградской мечети был назначен тогда Абдельбари Исаев (1907—1982), будущий муфтий (1974—1980). В мае 1958 г. мечеть посетил также президент Египта Г.А. Насер. Впоследствии ее гостями становились делегации Йемена, Ливии, Палестины и др. Сотрудники Духовных управлений и имамы мечетей крупных городов, принимая иностранные делегации, работая с ними, были активно включены во внешнюю политику советского государства.

В условиях отсутствия системы мусульманского образования, под давлением антирелигиозной и атеистической пропаганды в СССР происходило формирование нового сознания интеллектуальной элиты. Очевидно, что уже второе поколение выходцев из народов национальных республик Советского Союза, особенно в центральных районах РСФСР или в Казахстане, включавшихся в состав интеллигенции страны, были достаточно далеки от исламской религии. Нужно отметить и тот факт, что в значительной массе они подвергались ассимиляции, часто не зная языка своего народа и отрываясь от его культуры вовсе.

Однако в условиях сохранения базовых культурных установок у представителей национальной элиты коллективизм и общинное мышление продолжали играть роль важных индикаторов, определявших их поведение и в политической жизни. Постепенно происходило своеобразное внедрение патриархальной структуры как естественно сложившейся характеристики общества в новую систему социальной иерархии — на партийных и политических постах оказывались родственники и соратники тех или иных лиц.

Вместе с тем исламские традиции продолжали свое бытование среди рядового, преимущественно сельского, населения, постигавшего их, однако, на уровне быта, в рамках семьи. Естественно, они получали определенный запас знаний, впитывали интерпретации Писания из уст сельских, в том числе и неофициальных, мулл. Свою специфику имели эти процессы в каждом регионе, ввиду особенностей местных культур, например, на Кавказе или в Средней Азии. Однако отсутствие цельной системы образования привело к появлению вакуума в области не только глубинного знания, но и понимания даже основ исламского вероучения. Значительное распространение в народном восприятии в условиях советского режима получают суфийские формы ислама, больше адаптированные по своему характеру к скрытости и локальности. Значительной была роль нелегальных придомовых школ (худжра), где люди так или иначе могли получать основы религиозного образования. Между тем в регионах, где традиционно имел силу культ могил суфийских святых, например, в Туркменистане и Киргизии, ритуальные практики сохраняли публичный характер. В Узбекистане и Таджикистане ислам развивался «за дувалом» — все знали, что он есть, но никто о нем открыто не говорил. При этом происходили парадоксальные вещи, когда, например, один из создателей сети подпольных худжр (домашних школ) Мухаммаджан Рустамов (Домулла Хиндустани, шейх Мавлави) (1892—1989) одно время работал в системе Академии наук Таджикистана. Вторым ученым, стоявшим у истоков создания сети худжр, считается Абдульхаким-кори Восиев (Абдулхаким Кори Домла) (1897—2011). В этой системе существовало определенное разделение худжр по предметам — например, считалось, что фикх лучше изучается в Таджикистане, а коранические науки — в Узбекистане. Существовал обмен учениками между худжрами, в том числе из разных регионов. Обучение происходило по старым учебникам дореволюционного издания, преимущественно казанского (использовались репринты и копии). При этом возник некий синтез — учебники использовались в основном джадидистские, но сама система напоминала больше кадимистскую. По окончании обучения ученик получал иджазу на преподавание. Узнав, какие книги человек изучил, можно было сразу определить уровень его знаний. Эти два уроженца Ферганы последовательно выступали за сохранение ханафитского мазхаба и сложившихся исламских традиций. К началу 90-х годов XX в. в СССР имелись десятки Коран-хафизов, при том что экземпляры Корана хранились в спецхранах. Были люди, знающие наизусть такие книги, как «Хидайа» и умеющие ее разъяснить. В то же время на соседних с ними улицах проживали люди, искренне верящие, что в путешествии можно сократить вечерний намаз


Еще от автора Дамир Ваисович Мухетдинов
Трансформация парадигмы перевода Корана на латинский язык: между полемикой и наукой

В настоящей статье рассматривается история перевода Корана на латинский язык. Основное внимание в ней уделено изучению трансформации подхода к переводу Корана на латынь. На протяжении длительного исторического периода (XII—XVII вв.) его базовые принципы оставались неизменными, однако значительные изменения претерпевали способы их практического приложения. В работе показано, что за основу переводческого подхода, выработанного в рамках перевода Роберта Кеттонского и Corpus Tholetanum (ок. 1143 г.) — сборника работ об исламе, созданного в Толедо под руководством Петра Достопочтенного, — взято сочетание полемического и исследовательского компонентов.


Рекомендуем почитать
Высшая духовная школа. Проблемы и реформы. Вторая половина XIX в.

Монография посвящена истории высших учебных заведений Русской Православной Церкви – Санкт-Петербургской, Московской, Киевской и Казанской духовных академий – в один из важных и сложных периодов их развития, во второй половине XIX в. В работе исследованы организационное устройство духовных академий, их отношения с высшей и епархиальной церковной властью; состав, положение и деятельность профессорско-преподавательских и студенческих корпораций; основные направления деятельности духовных академий. Особое внимание уделено анализу учебной и научной деятельности академий, проблем, возникающих в этой деятельности, и попыток их решения.


Православные церкви Юго-Восточной Европы в годы Второй мировой войны

Предлагаемое издание посвящено богатой и драматичной истории Православных Церквей Юго-Востока Европы в годы Второй мировой войны. Этот период стал не только очень важным, но и наименее исследованным в истории, когда с одной стороны возникали новые неканоничные Православные Церкви (Хорватская, Венгерская), а с другой – некоторые традиционные (Сербская, Элладская) подвергались жестоким преследованиям. При этом ряд Поместных Церквей оказывали не только духовное, но и политическое влияние, существенным образом воздействуя на ситуацию в своих странах (Болгария, Греция и др.)


Константинопольский Патриархат и Русская Православная Церковь в первой половине XX века

Книга известного церковного историка Михаила Витальевича Шкаровского посвящена истории Константино польской Православной Церкви в XX веке, главным образом в 1910-е — 1950-е гг. Эти годы стали не только очень важным, но и наименее исследованным периодом в истории Вселенского Патриархата, когда, с одной стороны, само его существование оказалось под угрозой, а с другой — он начал распространять свою юрисдикцию на разные страны, где проживала православная диаспора, порой вступая в острые конфликты с другими Поместными Православными Церквами.


Положение духовного сословия в церковной публицистике середины XIX века

В монографии кандидата богословия священника Владислава Сергеевича Малышева рассматривается церковно-общественная публицистика, касающаяся состояния духовного сословия в период «Великих реформ». В монографии представлены высказывавшиеся в то время различные мнения по ряду важных для духовенства вопросов: быт и нравственность приходского духовенства, состояние монастырей и монашества, начальное и среднее духовное образование, а также проведен анализ церковно-публицистической полемики как исторического источника.


Мусульманский этикет

Если вы налаживаете деловые и культурные связи со странами Востока, вам не обойтись без знания истоков культуры мусульман, их ценностных ориентиров, менталитета и правил поведения в самых разных ситуациях. Об этом и многом другом, основываясь на многолетнем дипломатическом опыте, в своей книге вам расскажет Чрезвычайный и Полномочный Посланник, почетный работник Министерства иностранных дел РФ, кандидат исторических наук, доцент кафедры дипломатии МГИМО МИД России Евгений Максимович Богучарский.


Постсекулярный поворот. Как мыслить о религии в XXI веке

Постсекулярность — это не только новая социальная реальность, характеризующаяся возвращением религии в самых причудливых и порой невероятных формах, это еще и кризис общепринятых моделей репрезентации религиозных / секулярных явлений. Постсекулярный поворот — это поворот к осмыслению этих новых форм, это движение в сторону нового языка, новой оптики, способной ухватить возникающую на наших глазах картину, являющуюся как постсекулярной, так и пострелигиозной, если смотреть на нее с точки зрения привычных представлений о религии и секулярном.