История ислама. От доисламской истории арабов до падения династии Аббасидов - [258]
Адид скончался, в сущности уже лишенный Саладином всякой власти, 10 Мухаррема 567 (13 сентября 1171). С этим последним халифом, если не считать слабые попытки некоторых шиитов присягнуть его сыну Да’уду, погасла династия Фатимидов. Несмотря на крайнюю сомнительность своего происхождения и быстро наступивший упадок, как это, впрочем, часто случается на востоке, все же этот род на долгое время сумел вселить в бедного копта сознание, что и он тоже человек. Сверх того династия эта представляет в лице Хакима одно из своеобразнейших и оригинальнейших явлений в среде всех властелинов Востока. А если конец этого замечательного рода мало соответствовал блестящим его начинателям, во всяком случае он был сноснее, чем это тянущееся целый ряд столетий недостойное существование, которое досталось в удел равно неразумным и несчастным соперникам их из дома Аббаса.
Конечно, бесчинства, произведенные Басасирием в Багдаде, продолжались недолго. В течение каких-нибудь нескольких месяцев Тогрульбег успел подавить бунт своего брата, и уже к концу 451 (1059/60) халиф Каим снова был водворен в резиденции. С этих пор стали обходиться с ним с особенным уважением — Тогрульбег, а по смерти его (455–465 = 1063–1073) следующий султан, племянник его, Альп Арслан (455–465 = 1063–1073), и знаменитый его сын и преемник, Меликшах (465–485 = 1073–1092). А удовлетворение как материальных, так и духовных потребностей города халифов этими выдающимися властелинами и их знаменитым визирем, Низам аль-мульком, подействовало благотворно и на положение, занятое отныне верховным представителем религии, оделенным к тому же достаточными материальными средствами. Вскоре халифы приобретают значительно расширившееся влияние на жителей Багдада. Положим, Муктади (467–487 = 1075–1094) и Мустазхир (487–512 = 1094–1118) еще не успели воспользоваться предоставленным им более широким полем деятельности, но по смерти Мелик-шаха, когда возникли распри и войны между потомками Сельджука, Мустаршид (512–529 = 1118–1135) получил в 526 (1132) в дар от султана Мас’уда Багдад и большую часть Ирака, как самостоятельное владение. С этого времени халифы стали принимать снова участие в качестве светских властелинов в текущих политических делах, соответственно ограниченным силам своего «Pontificium Muhammedis», если так дозволено будет назвать этого рода небольших размеров первосвященническую территорию. Во всяком случае, новые права принесли несчастие первому же следующему халифу, Рашиду (529–530 = 1135–1136). Он поссорился с Мас’удом, а у султана нашлись средства сместить его по приговору собрания нескольких духовных ученых и юристов. В преемнике его, Муктафи (530–555 = 1136–1160), заметна была некоторая доля аббасидской беспощадности, но Мустанджид (555–566 = 1160–1170) и Мус-теди (566–575 = 1170–1180) как-то все не находили случая придать хотя некоторое значение своему маленькому государству. Из всех Аббасидов принес по мере сил своих наиболее вреда исламу Насир (575–622 = 1180–1225), обладавший зато сильным характером. Ему захотелось из своего крошечного государства сотворить нечто значительное. С ним случилось совершенно то же самое, что и с Афдалем, горько ошибшемся в расчетах на крестоносцев; только аббасиду пришлось иметь дело с гораздо более опасным врагом ислама — монголами. Экономя своими незначительными средствами, зато действуя довольно энергично, халиф силился расширить владения халифата далеко за пределы Ирака и сразу же затеял ссору с могущественным Мухаммедом Ибн Такашем, властелином Хорезма (Хивы), владевшим тогда уже Трансоксианой и частью Персии. Желая как-нибудь поживиться на счет богатого соседа, халиф убедил из корыстных видов монгола Чингисхана напасть на область шаха Хорезма, нисколько и не подозревая, подобно всякому жившему в западной Азии, подлинной силы этого страшного человека. Таким образом, признаваемый всеми за сберегателя веры, сам он накликал катастрофу, погубившую почти все исламские государства.
Лично Насир не дожил до разразившейся бури, так же как и его непосредственные преемники Захир (622–623 = 1225–1226) и Мустансир (623–640 = 1226–1242). Последний, впрочем, уже очутился в опасном положении ввиду устремившихся на запад полчищ хорезмийцев и монголов. Последний халиф Багдада Муста’сим (640–656 = 1242–1258) оказался ничтожеством. Положим, ему предстояла трудная и не всякому по плечу роль погибнуть с достоинством. Этот полнейший нуль по каждой отрасли государственного управления имел при себе двух ревностных советчиков. Один убеждал его подчиниться, другой же подстрекал сопротивляться страшному Хулагу, брату и военачальнику над войсками императора монголов. А халиф все колебался, все не решался исходатайствовать вовремя милость у могущественнейшего варвара и в то же время не имел отваги пасть достойным образом с мечем в руках. После слабого и далеко неполного сопротивления ему пришлось сдать монголам на капитуляцию пятисотлетнюю резиденцию своего рода 4 Сафара 656 (10 февраля 1258). Халифа заставили сначала показать все драгоценности дворца, а затем его умертвили, воздав ему вполне по заслугам (14 Сафара 656 = 20 февраля 1258). Была это не последняя династия арабского происхождения, так постыдно низринутая во прах. Своенравному року угодно было, чтобы властелин Гранады, последний окаменелый вздох которого до сей поры показывает гордый испанец христианин чужестранцу, вел свой знаменитый род от Са’да Ибн Убады, верного союзника Мухаммеда, чуть что не ставшего по смерти пророка халифом (т. I). Не особенно важно, конечно, что этот род — Аббасиды вообще отличались искони свирепостью в счастии и необыкновенной покладистостью при наступлении неблагоприятных обстоятельств — потерял столь унизительно последние крохи бывшего некогда мирового значения своего. Всего более поражают дальнейшие судьбы этой странной семьи, прозвучавшие отголоском подобно игре сатира после греческих трагедий. И на этот раз потомки Аббаса ухитряются как-то не только спастись из развалин мирового пожара, но еще прихватить весьма добропорядочную синекуру. Хулагу истребил большинство членов семьи халифа, но некоторое их число успело бежать. Султан мамелюков, Бейбарс, о котором будет еще речь впереди, поставил одного из них, придав ему пышный титул Аль-Мустансир биллах, «желанный Богом помощник», халифом в Каире. Мамелюку понадобился в виде противовеса этим безбожным фатимидам, о которых до сих пор еще помнили старики в Египте, несомненной подлинности «повелитель правоверных», чтобы он явно свидетельствовал народу, будучи тут же под боком у султана, о законности его собственной власти. Потомки этого аббасида сохранили неизменно приобретенное ими случайное положение, редко доставлявшее им некоторого рода неудобства, до той самой поры, пока осман Селим в 923 (1517) не положил конец царствованию мамелюков в Египте. Чтобы окончательно присвоить себе официальным путем права духовного главы ислама, Селим захватил с собой в Константинополь и тогдашнего аббасида, Мутеваккиля III, заставив его предварительно отступиться торжественно от титула халифа в пользу османского победителя. Увы, Мутеваккиль следовал примеру своего тезки, вел жизнь самую беспорядочную и в конце концов попал в крепость в 926 (1520). Султан Солиман дозволил ему в 929 (1522/3) вернуться в Каир. Здесь, во время возникшего в том же году восстания Ахмеда паши, выступает еще раз аббасид в роли духовного авторитета. Далее о нем ничего более не слышно, кроме сухого известия, что он скончался в 945 (1538). С ним угас род аббасидов.
