История Индии. XX век - [82]
По возвращении Ганди в Индию, в декабре 1931 г., он был вскоре арестован в Бомбее по приказу вице-короля Уиллингдона. 4 января 1932 г. вице-король ввел в действие четыре указа, направленных на пресечение и подавление выступлений против власти, против неуплаты налогов, пикетирования государственных учреждений. Все руководители Конгресса, включая Дж. Неру, Абдул Гаффар Хана, С.Ч. Боса, Раджендра Прасада, Валлабхаи Пателя, Раджагопалачари, а также Сароджини Наиду и Кастурбу Ганди были арестованы. Конгресс был объявлен вне закона. Были запрещены все его комитеты – сверху донизу, и примыкающие к нему организации – крестьянские, молодежные, студенческие, университеты, а также закрыты школы, больницы, предприятия, созданные в связи с движением свадеши. В одной только Бенгалии была запрещена деятельность 272 организаций. По мнению Дж. Неру, по всей Индии число запрещенных организаций, повидимому, достигало в общей сложности нескольких тысяч[406]. За время второй кампании гражданского непротивления было арестовано около 78 тыс. конгрессистов. Вице-король Уиллингдон писал в этой связи 29 декабря 1931 г. министру по делам Индии С. Хору, что он чувствует себя кем-то вроде Муссолини[407].
О характере и масштабах репрессий можно судить по докладу делегации Лондонской Индийской лиги (Моника Уотлей, Эллен Уилкинсон, Леонард Мэттерс и В.К. Кришна Менон), которая находилась в Индии с 17 августа по 7 ноября 1932 г. Делегация посетила все провинции, кроме Соединенных провинций. В докладе отмечалось, что указы вице-короля нарушают основные права человека. По всей Индии введено военное положение, против людей используется оружие, введены специальные трибуналы и массовые наказания. Конфискуются земли, скот, личное имущество, проводятся обыски без решения судов. Известны многие случаи избиения добровольцев Конгресса и пикетчиков, осуществляется цензура прессы и т.п.
Дж. Неру считал, что в начале 1932 г. «инициатива явно была в руках правительства, и Конгресс занимал оборонительную позицию …В Индии фактически было введено военное положение, и Конгрессу, в сущности, так и не удалось вновь захватить инициативу или приобрести какую-либо свободу действий. Первые удары произвели ошеломляющее действие на него и на большинство его буржуазных последователей, которые в прошлом были его главной опорой»[408].
Проницательный и глубокий политик, Ганди раньше других сумел понять грозящую опасность отхода неприкасаемых от индусской общины. Это могло иметь самые отрицательные последствия для Конгресса и для будущего Индии. В критический момент он поставил задачу удержать их в составе индусской общины, не дать им отойти от Конгресса и таким образом усилить его позиции на переговорах с британской администрацией по вопросу о будущих выборах в провинциях и центре.
В марте 1932 г. из тюрьмы в Йераваде, около Пуны, Ганди направил письмо министру по делам Индии С. Хору, в котором объявил о своем решении прибегнуть к голодовке до смерти, если в конституционном устройстве Индии будет предусмотрено создание отдельных избирательных округов для неприкасаемых. Однако это не повлияло на решение английских властей по этому вопросу.
В августе того же года английский премьер-министр представил парламенту «Общинное решение», в котором, в частности, говорилось, что предоставление Индии самоуправления должно сопровождаться гарантиями, которые предусматривали бы распределение власти между всеми общинами в соответствии с их долей в населении. Мусульманам предоставлялось 51% мест в законодательном собрании Панджаба и чуть меньше 50% мест в Бенгалии[409]. Неприкасаемые получали право так называемого двойного голоса. Это означало, что они могли голосовать как в общих (индусских) избирательных округах наравне с «чистыми» индусами, так и в специально созданных для них округах (куда не допускались избиратели из «чистых» каст).
Ганди писал премьер-министру, что создание отдельной избирательной курии для неприкасаемых равносильно инъекции яда, рассчитанной на разрушение индуизма[410]. На это Макдональд ответил, что «Общинное решение» может быть изменено только в случае достижения соответствующего соглашения между обеими частями индусской общины – «чистыми» индусами и неприкасаемыми[411]. Это означало необходимость компромисса между лидерами высококастовых индусов и неприкасаемыми. Иначе на выборах неприкасаемые были бы отделены от «чистых» индусов и в перспективе смогли бы блокироваться в законодательных органах с оппонентами Конгресса. А в провинциях с преобладающим мусульманским населением индусы вообще могли остаться в меньшинстве в местных законодательных органах. Ситуация еще более обострилась.
Объясняя цель своей предстоящей голодовки, Ганди говорил, что он выступает против любого отделения неприкасаемых от индусов, и подчеркивал религиозный характер своей акции. Он называл себя «прикасаемым по рождению и неприкасаемым по выбору». «Я стремился квалифицировать самого себя как человека, – говорил Ганди, – который представляет не высшие 10% даже среди неприкасаемых, а, насколько это возможно, их самые нижние слои. Что бы я ни делал, они всегда были перед моим внутренним взором, поскольку они действительно испили до дна чашу яда… Я убежден, что если им суждено подняться, то это произойдет… в результате упорной работы среди них индусских реформаторов. То, чего я хочу, ради чего я живу и ради чего я с радостью умру, – это полная и абсолютная ликвидация неприкасаемости. Я хочу, чтобы моя голодовка легла на весы справедливости. И если это разбудит кастовых индусов от спячки, цель будет достигнута»
