История и сага - [42]
Собственно, все исландцы, упоминаемые Снорри, — независимые, влиятельные, богатые, славные люди. В них он видит цвет исландского народа, только одни они и могут его представлять. С ними-то и следует прежде всего считаться норвежским государям, если они хотят поддерживать дружбу с Исландией. Снорри не забывает подчеркивать смелость исландцев: исландские скальды часто бывали в обществе конунгов и откровенно с ними говорили. После одного из сражений только что упомянутый Григорий сказал своему знаменосцу Халлю Аудунарсону:
— Мне сдается, что многие проворнее в нападении, чем вы, исландцы, так как вы меньше привычны к этому, чем мы, норвежцы, но мало кто казался мне храбрее вас (Hák. herð., 3).
На протяжении всего повествования можно проследить мысль о том, что норвежские конунги всегда дружили с исландцами и уважали их интересы. Но королевская власть, исторически сложившаяся в Норвегии и, видимо, необходимая для нее, излишня для Исландии и не отвечает вольнолюбивому духу ее населения — таков взгляд Снорри.
Между тем Снорри отчетливо сознает важность близости и союза между Исландией и Норвегией. Исландцы нуждаются в норвежских товарах, материальной помощи; как мы видели, многие из них ищут возможности возвыситься на службе норвежскому конунгу. Наконец, в церковном отношении Исландия зависит от Норвегии. Не менее существенна общность происхождения, связывающая исландцев с норвежцами. Исландцы с неустанным интересом воспринимали все новости о событиях на родине своих предков, пересказывали их на альтинге и в других собраниях, до´ма в длинные зимние вечера, а потом многое записывалось и входило в саги. Поэтому Снорри понимал, что в сотрудничестве заинтересованы обе стороны и что исландцы дают Норвегии нечто в высшей степени важное и ценное.
В «Хеймскрингле» носителями этих ценностей выступают скальды, которые приезжали в Норвегию из Исландии и нередко дружили с норвежскими конунгами или поступали к ним на службу, сочиняли в их честь хвалебные песни и тем самым способствовали сохранению в памяти потомков известий о делах и подвигах славных предков. Культурная зависимость Норвегии от Исландии оставалась в тот период очень сильной, ибо именно Исландия выступала в роли хранительницы общескандинавских духовных ценностей.[38] Уважение, которым пользовались исландцы при норвежском дворе, вызывалось прежде всего их интеллектуальным превосходством.
Норвегия была родиной скальдической поэзии, в XII и XIII вв. здесь появились некоторые исторические сочинения, но расцвет как сагописания, так и поэтического творчества наблюдался прежде всего в Исландии. Снорри хорошо знал, что делал, когда приступал к составлению самого крупного и обширного свода королевских саг. Исландцы сознательно и последовательно брали на себя функцию ведущих творцов скандинавской культуры, и особые социально-политические условия их родины, несомненно, благоприятствовали тому, что эта функция выполнялась поразительно успешно. На протяжении нескольких поколений жизни этого маленького народа были созданы и тщательно сберегались огромные духовные богатства.[39] Поэтому те отношения между родственными этнически, по языку и культуре странами, которые сложились в X–XII вв., представлялись Снорри наиболее благоприятными для обоих народов.
Внимательное чтение «Хеймскринглы» приводит к выводу, что многие черты общественных отношений, которые Снорри приписывал историческому прошлому Норвегии, на самом деле он перенес из современной ему исландской действительности. Для этого у Снорри имелись определенные основания, ибо Исландия отставала от Норвегии по уровню своего социального развития и ее настоящее напоминало норвежское прошлое. Но в значительной мере Снорри поступал так бессознательно, применяя для изображения истории Норвегии тот материал, который только и был у него под рукой. Вспомним, что в глазах средневекового человека исторические изменения затрагивают не всю толщу социальной жизни, но скорее касаются ее политической поверхности: сменяются правители, происходят различные события, но образ жизни людей, их общественные отношения не мыслятся в развитии, остаются стабильными. Отсюда многочисленные анахронизмы в «Хеймскрингле», о которых шла речь выше.
Тем не менее понимание истории Снорри получило специфическую окраску под влиянием его позиции в исландском обществе и в тех конфликтах, которые развертывались как внутри Исландии, так и между Исландией и норвежской короной. Ожесточенная борьба между могущественными родами в Исландии в «век Стурлунгов» неизбежно заставляла его пристально всматриваться в перипетии «гражданских войн» в Норвегии XII в. Снорри — могучий исландский предводитель, беспринципный в выборе средств для достижения собственных целей, — с большим пониманием и знанием дела описывает кровавые столкновения норвежской знати. Его общественную позицию необходимо учитывать при анализе заключенной в «Хеймскрингле» «философии истории», хотя весьма сомнительно, что последняя сводилась к выражению взглядов исландского хёвдинга (как полагает, например, норвежский историк Г. Сандвик).
