История и антиистория. Критика «новой хронологии» академика А.Т. Фоменко - [42]

Итак, из того очевидного обстоятельства, что авторы брошюры, постоянно прибегая к подменам моделей или понятий, так и не смогли предъявить читателю ни одного примера прямого применения методики, основанной непосредственно на «модели поведения цитаторов», можно заключить, что такое применение ее практически неосуществимо, точно так же, как это было показано выше для методики «непредвзятого астрономического датирования». (Разумеется, неосуществимость методики не снимает остальных связанных с ней вопросов).

Последняя встреча с очередной модификацией «принципа максимума» предстоит нам в «предложенной и разработанной Мищенко и Фоменко» «методике ономастограмм» (п.3, с. 20–26). Она представляется нам самой прихотливой из «новых методик» и дает наиболее удивительный пример паралогизма, облеченного в наукообразную форму. Показать противоречие между ее априорными посылками и результатами ее применения оказывается до смешного легко, но сначала попытаемся дать ее краткое описание.

В основу применения этой «методики» кладется «конкретная шкала, построенная Фоменко», т. е. «некая последовательность текстов, покрывающих всю историю Византии (с IV по XV в. и. э.)». Шкала «содержит 51 текст» от Дексиппа Афинянина[50] до Георгия Франдзы (с. 21). Для каждого текста авторы составляли список имен, занося в него каждое один раз, «сложные имена разбивались на составляющие». Число имен, общих каждому тексту и другим текстам, клалось в основу «соответствующих частотных графиков», которые авторы и именуют «ономастограммами». Авторы (основываясь на наблюдениях) главное значение придают «общему ходу» «ономастограмм», допуская их «сжатие или растяжение по вертикальной оси» (с. 22), т. е. не интересуясь абсолютным числом совпадающих имен или процентным соотношением совпадающих и не совпадающих (последние, таким образом, вообще устраняются из подсчетов). Вне поля зрения авторов остаются и частотность употребления одних и тех же имен, и всякая связь имен с конкретными лицами. Для «уточнения» датирования авторы предлагают брать три текста: А (датируемый), В (с такой же, как у А «ономастограммой»), X (из «шкалы»). Теперь, по мнению авторов, если «множество общих имен тройки А, В, Х мало, по сравнению с множеством общих имен пар А, Х и В, X, то текст A одновременен с текстом В. Тексты A и В, удовлетворяющие условиям этого критерия, — заключают авторы брошюры, — мы будем называть ономастоподобными» (с. 23).

Непостижимым образом (впрочем, об авторских обоснованиях см. ниже) авторы «методики» верят в ее датирующую силу. Они, правда, делают оговорку: «здесь, конечно, а приори предполагается, что текст А (т. е. датируемый текст. — Рец.) относится к интервалу III–XV вв.» (с. 21 cл.). Без этого априорного предположения «методика», по заверению ее авторов, «может установить лишь событийную одновременность (в пределах 1–2 столетий) данного текста с одним из текстов шкалы» (с. 22). Больше того, они берут на себя смелость утверждать, что «если … текст А уже имеет в исторической науке датировку, то расхождение ее с датировкой текста В будет указывать на ложность этой[51] датировки» (с. 23).

Ну, а теперь познакомимся с образцами ономастографических[52] датировок. Мы обойдем вниманием попытку передатировок нескольких церковных авторов (с. 23), так как диапазон большинства из них — лишь 3–4 века, а предполагаемые пределы точности «методики» — 1–2 столетия.[53] Рассмотрим лишь несколько примеров «датировок» античных текстов. «Греческую историю» Ксенофонта авторы брошюры датируют концом XII в. — она-де «ономастоподобна (и значит одновременна) текстам Никиты Хониата»; Плутархову биографию Агесилая — тоже XII в. («ономастоподобна» и «одновременна» «текстам Евматия Макремволита»), а его же биографию Александра — VI в. (сопоставляется с «текстами Прокопия Кесарийского»); Илиада «также ономастоподобна текстам Евматия Макремволита» (все датировки принадлежат Фоменко — с. 25).

Авторы брошюры с серьезным видом заключают: «Обратим внимание, что, таким образом, методика ономастограмм распределяет античных авторов по Средним векам по каким-то нетривиальным правилам …, а не относит их к эпохе Возрождения как это делал Морозов». Они странным образом забыли, что не «методика» относит датируемых ими авторов к Средневековью, а их собственное априорное предположение, ясно сформулированное ими на с. 21 cл. и цитированное нами чуть выше!

«Ономастограмма» «текстов Прокопия Кесарийского (VI в.)» упоминается авторами брошюры среди тех, которые послужили им критериями для датировок, а значит, датировку текстов самого Прокопия они считают надежной (ср. о тексте В на с. 23) и текст его аутентичным (иначе он не мог бы служить основой для датирующей «ономастограммы»). Между тем в «Воине с готами» Прокопий дважды цитирует Гомера. Правда, обе цитаты — из Одиссеи, а Фоменко датирует XII в. Илиаду. Но авторы брошюры, напомним, уже писали, что вопрос о принадлежности гомеровских поэм «одному лицу», как они слышали, «положительно решен … в Америке…» (с. 10). Благодаря намеренно слепому изложению брошюры мы не знаем имен большинства византийских авторов, включенных в «шкалу» Фоменко и, следовательно, считаемых им, «датированными надежно». Но сам факт такого использования 51 из них позволяет нам обратить внимание на то, как цитируют «передатированных» Фоменко античных авторов не только Прокопий, но и другие византийские историки. Продолжатель Прокопия Агафий (VI в.) цитирует Илиаду; Феофилакт Симокатта (VII в.) цитирует обе поэмы Гомера, упоминает и Фукидида, и Ксенофонта; Михаил Пселл (XI в.), рассматривая способы хронологического распределения материала, упоминает о Фукидиде (называя его просто Историком)