История Хэйкэ - [196]

– Подожди! Не двигайся, Риндо!

– Что вы хотите? Кто вы такой?

– Я? – Человек ухмыльнулся. – В столице нет ни одной танцовщицы, которая бы меня не знала. Меня называют Змий – и никогда не забывай об этом!

– Мне ваше имя ни о чем не говорит. Я спешу, пустите меня!

Змий ухватился за накидку Усиваки:

– У меня к тебе дело. Ты ведь юноша, не правда ли?

– Конечно нет… Пустите меня!

– Послушай, я слишком хорошо знаю танцовщиц, и меня не собьет с толку твой пышный наряд!

– Пустите меня, я говорю! Я закричу, если вы не отпустите!

– Я скажу, кто ты такой, – Усивака! Тебе нечего на это сказать, да?

– Нет, я – Риндо, танцовщица!

– Танцовщица, да? С горы Курама? Ты – сын Токивы, иначе почему ты постоянно бродишь в районе Первой улицы! – Змий схватил Усиваку за плечи, намереваясь вести его в направлении Рокухары. – Я прав, не так ли? Теперь пойдем со мной. Чего ты боишься? Мы пойдем в мой дом.

Змий потянул Усиваку за накидку, тот дернулся, пытаясь вырваться, и растянулся на мосту.

– Будь ты проклят! – взревел Змий, когда Усивака лежа ударил ногами по его ногам.

В мгновение ока юноша вскочил и побежал.

– Теперь я знаю, что ты – Усивака, и я с тобой разделаюсь! – кричал Змий, тоже вставая на ноги и бросаясь в погоню.

Его шаги гулко стучали по мосту, расстояние между ним и маленькой летящей фигуркой постепенно сокращалось. Как только он добежал до конца моста, раздался пронзительный крик. В лунном свете что-то сверкнуло. И все стало тихо. Обезглавленное тело Змия проскользило через несколько ступеней и тяжело рухнуло на землю.

Усивака пробудился от крепкого сна и осмотрелся. Рядом с ним до самых стропил возвышалась огромная статуя. Он вдруг вспомнил Змия и их столкновение прошлой ночью. Глаза Усиваки медленно шарили по напоминавшей амбар комнате, в которой его окружали большие и маленькие статуи. Он узнал Асуру – бога войны, хмурого Дэва, богов ветра и грома и даже Каннон с задумчивой улыбкой.

На мгновение Усивака подумал, что оказался в сокровищнице какого-то храма, потом вспомнил, что его привели сюда и он заснул. Какой-то звук окончательно разбудил его, юноша поднял глаза и увидел Коваку.

– Вы уже проснулись, господин Усивака? – спросил Конно-мару.

– А почему вы не называете меня Риндо?

– В этом больше нет необходимости. И вы можете снова называть меня Конно-мару.

– Что-нибудь случилось?

– Мы больше не вернемся в «веселый квартал».

– А где мы сейчас?

– В мастерской художника.

– О?

– Чтобы вы не беспокоились, я объясню вам поподробнее. Здесь живет Отоами, ученик знаменитого Ункэи. Он провел много лет на северо-востоке, создавая свои творения для Хидэхиры, и именно поэтому Отоами так хорошо знает Кихидзи. Теперь вы понимаете, что вам не следует испытывать беспокойство.

– А где этот дом находится?

– Недалеко от Сиракавы.

– Значит, это рядом с Первой улицей, да?

– Господин Усивака…

– Да?

– Вы чудом спаслись прошлой ночью, так ведь?

– Да, если бы не вы и ваш меч…

– Я не хотел говорить вам об этом, но думаю, что Змий предупредил о вас Хэйкэ. Вам опасно показываться из дома.

– Как вы очутились на мосту Годзё? И как раз вовремя?

– Сестры пришли домой и сказали, что оставили вас на углу рынка на Пятой улице. В ту же минуту я понял, что вы попали в беду, потому что утром мастер по изготовлению барабанов предупредил меня, что за вами следят. Я сразу же бросился в район Первой улицы, но вас там не было. Я подумал, что вы еще, возможно, на Пятой улице, и, наверное, Провидение, привело меня на мост как раз в нужное время.

– И уже где-то поздней ночью мы пришли сюда, чтобы спрятаться, да?

– Да, а вы хорошо спали?

– Хорошо, но я беспокоюсь за сестер.

– Кихидзи сказал им, что делать в случае неприятностей. Прошлой ночью я их предупредил, и, наверное, они уже покинули Хорикаву.

– Куда же они ушли?

– Вероятно, спрячутся в сельской местности, а потом отправятся на северо-восток. Об этом позаботится Кихидзи. Но пока вы находитесь в большой опасности, – по крайней мере, до тех пор, пока не прибудете на северо-восток.

– А скоро я туда поеду?

– На данный момент дела обстоят так, что вам лучше побыстрее покинуть столицу. Кихидзи в письме сообщил, что очень скоро приедет сюда за вами.

– А до этого?

Просыпаясь по утрам, Усивака искал глазами верхнее окно мастерской, через которое он мог видеть только небо. Про себя юноша вздыхал: «Ох, скорее бы уехать! Сколько же еще здесь можно ждать?

Его мучительно раздражала монотонность дней, которые он проводил среди гротескных образов. Однажды ночью в марте, когда уже вовсю цвели сливовые деревья, разразилась неистовая гроза, и на крышу обрушился ливень. Он проснулся от рева ветра. Подушка его была мокрой, и он слышал, как с окружавших его статуй непрерывно капала вода. Усивака приподнялся в кровати и прислушался. Казалось, в ярость пришла вся природа. Конно-мару, который накануне вечером уехал из мастерской вместе с Отоами, до сих пор не вернулся, и юноша оставался один. Тогда ему пришла в голову мысль, что этой ночью он должен сделать то, что давно замышлял. Усивака вскочил с кровати и в темноте нащупал дверь. Она была заперта. Конно-мару или Отоами снаружи заперли ее, а его оставили здесь узником! Все существо юноши протестовало против мысли о том, что он стал пленником. Конно-мару, Гэндзи на горе Курама не переставали говорить ему, что все зависит от Кихидзи. Но в конце концов какое ему дело до Кихидзи? Кто такой Кихидзи, чтобы говорить ему, что он должен или не должен делать? Настало время показать Кихидзи, что он о нем думает, но прежде надо увидеть мать…