История Грузии - [6]
§ 23.
Грузинская одежда имеет великое сходство с черкесскою >63. Мужчины носят короткий кафтан; у кахетинцев полы оного разрезаны, а у карталинцев сшиты подкафтанники, стелан[н]ые на вате, шаровары и полусапожки. Шапки употребляют подобные персидским, сделанные из баранных >64 шкур, и взамен шинели надевают бурку >65. А имеретинцы шапки шьют из сукна очень низкие, едва покрывающие темя и внизу со шнурками для подвязывания, потому что они живут в лесах и ходят по ущельям, где высокие шапки иметь неудобно.
Хевсурцы одеваются так, как древние римляне, носят латы, шишаки и щиты и баснословят, что они будто происходят от тех воинов, которые остались в Грузии во времена Помпея и Кандия.
Они часто выходят на единоборство как встретятся друг с другом после спора или брани; особливо, встретясь на узкой дороге, не уступают один другому, и кто из них сойдет в сторону, того признают побежденным, и уже боле на него противуборствовавший с ним не нападает.
Женщины грузинские употребляют длинное платье, носят на голове покрывало, перевязывая оное турецкими платками, опоясываются шалями и другими материями. А когда они выходят из дома, то покрываются длинными белыми каланкоровыми покрывалами с головы до ног, чтоб незнакомые не могли их видеть.
У горских народов женщины носят юбки и кофты. Тушинцы, хевсурцы и пшавцы не позволяют женам своим родить в домах, а в последние минуты пред родами выводят беременную женщину за деревню в особое строение, недалеко от деревни, и там оставляют ее до сорока дней по разрешении. Во все сие время приносят ей пищу и кладут оную близ ее места, почитая такую женщину нечистою.
У армян, живущих в Грузии, нет других обычаев кроме тех, какие усматриваются между грузинами. Но церковный обряд их совершенно различен от грузинского. Особенный обычай у них на сплошной неделе. Они во всю сию неделю постятся, в противность греческим поста[но]влениям, и сей пост называют Сергеевым, в память одного храброго армянина Сергея, которого они признают святым. В субботу на сей неделе они празднуют сему Сергею. Поджарив муку и смешав оную с медом, каждый ставит на ночь на субботу пред образом сего Сергея. Все армянского вероисповедания признают, что в сию ночь Сергей ездит по оной муке на своей лошади и потом каждый из них разговляется сею мукою.
В великой четверток у армян не бывает умовения ног двенадцати избранных, а они все, как мужчины, так и женщины обмывают себе ноги. Сей обряд отправляет у них первенствующий священник, где нет архиерея. Армяне, собравшись в церковь, подходят по одному к тазу с водою и священник, обмыв ногу каждого, мажет оную нетопленым коровьим маслом. По окончании такового омовения ног, схватывают священника, исправлявшего обряд, и поднимают его вверх на стуле, угрожая, что он будет сброшен >66 вниз, если ничего не даст народу. Священник дает несколько баранов, которых мясом армяне его прихода разговляются в светлое воскресенье.
Праздник сретения господня армяне отправляют 14-го февраля. После вечерни архиерей и священники выносят из церкви на ограду в своем облачении и с пением кладут дрова, становятся вокруг оных и архиерей или первый священник раздает свечи отличным между армянами людям. Всякой, получивший свечу, должен зажечь оной сложенные дрова и сделать пожертвование для церкви. Потом освящают огонь, покланяются и оставшийся пепел, почитаемый армянами священным, раздают народу, который берет с великим благоговением.
§ 26.
Правление Грузии основано было на Законах Моисеевых и Греческих и на учреждениях, грузинскими царями введенных. Но уголовные преступления судимы были особенно по греческим уставам. Убийцы казнены были смертью; а за раны, кинжалом или саблею нанесенные, полагалось наказание по вымеривании ран, и получивший рану был удовлетворяем соразмерно тому, сколь велика была рана, что самое полагают принятым от древних германцев, ибо в древности существовал у них сей обычай >67. В сомнительных делах присуждали обвиняемого брать раскаленое железо, и необжегший рук признаваем был невинным. Такое судебное изыскание истины >68 перенесено в Грузию из Греции во времена императора Феодора Ласкаря и тогда же начало быть употребляемым. Так же для отыскания сомнительной истины >69 употребляема была от суда и кипящая вода, в которую обвиняемый, положивши руку, если не обжег оную, то признавался правым, что употребляемо было также в Европе, как показывают >70 Законы Салические.
Когда не находили средств к обузданию какой-либо распутной женщины, соблазнившей многих молодых людей, то сажали ее на осла и водили по улицам города. Когда ж и от сего не исправлялась, то отрезывали нос. Сей обычай принят от египтян, ибо в сем народе, как повествует Диодор, прелюбодейницы подвергались такой казни.
При царском Дворе были чиновники по обычаю персидского Двора, как обер-камергер, обер-гофмаршал, обер-шенк, обер-егермейстер, шталмейстер >71, генерал-адъютант, флигель-адъютант >72, статс-секретарь и прочие.
Главный суд производим был диванбегами >73, а в провинциях и селах избираемы были из дворянства и поселян годовые судьи, называемые на грузинском языке бче
Среди великого множества книг о Христе эта занимает особое место. Монография целиком посвящена исследованию обстоятельств рождения и смерти Христа, вплетенных в историческую картину Иудеи на рубеже Новой эры. Сам по себе факт обобщения подобного материала заслуживает уважения, но ценность книги, конечно же, не только в этом. Даты и ссылки на источники — это лишь материал, который нуждается в проникновении творческого сознания автора. Весь поиск, все многогранное исследование читатель проводит вместе с ним и не перестает удивляться.
Основу сборника представляют воспоминания итальянского католического священника Пьетро Леони, выпускника Коллегиум «Руссикум» в Риме. Подлинный рассказ о его служении капелланом итальянской армии в госпиталях на территории СССР во время Второй мировой войны; яркие подробности проводимых им на русском языке богослужений для верующих оккупированной Украины; удивительные и странные реалии его краткого служения настоятелем храма в освобожденной Одессе в 1944 году — все это дает правдивую и трагичную картину жизни верующих в те далекие годы.
«История эллинизма» Дройзена — первая и до сих пор единственная фундаментальная работа, открывшая для читателя тот сравнительно поздний период античной истории (от возвышения Македонии при царях Филиппе и Александре до вмешательства Рима в греческие дела), о котором до того практически мало что знали и в котором видели лишь хаотическое нагромождение войн, динамических распрей и политических переворотов. Дройзен сумел увидеть более общее, всемирно-историческое значение рассматриваемой им эпохи древней истории.
Король-крестоносец Ричард I был истинным рыцарем, прирожденным полководцем и несравненным воином. С львиной храбростью он боролся за свои владения на континенте, сражался с неверными в бесплодных пустынях Святой земли. Ричард никогда не правил Англией так, как его отец, монарх-реформатор Генрих II, или так, как его брат, сумасбродный король Иоанн. На целое десятилетие Англия стала королевством без короля. Ричард провел в стране всего шесть месяцев, однако за годы его правления было сделано немало в совершенствовании законодательной, административной и финансовой системы.
Первая мировая война, «пракатастрофа» XX века, получила свое продолжение в чреде революций, гражданских войн и кровавых пограничных конфликтов, которые утихли лишь в 1920-х годах. Происходило это не только в России, в Восточной и Центральной Европе, но также в Ирландии, Малой Азии и на Ближнем Востоке. Эти практически забытые сражения стоили жизни миллионам. «Война во время мира» и является предметом сборника. Большое место в нем отводится Гражданской войне в России и ее воздействию на другие регионы. Эйфория революции или страх большевизма, борьба за территории и границы или обманутые ожидания от наступившего мира — все это подвигало массы недовольных к участию в военизированных формированиях, приводя к радикализации политической культуры и огрубению общественной жизни.
Владимир Александрович Костицын (1883–1963) — человек уникальной биографии. Большевик в 1904–1914 гг., руководитель университетской боевой дружины, едва не расстрелянный на Пресне после Декабрьского восстания 1905 г., он отсидел полтора года в «Крестах». Потом жил в Париже, где продолжил образование в Сорбонне, близко общался с Лениным, приглашавшим его войти в состав ЦК. В 1917 г. был комиссаром Временного правительства на Юго-Западном фронте и лично арестовал Деникина, а в дни Октябрьского переворота участвовал в подавлении большевистского восстания в Виннице.