История гражданской войны в СССР в 5 томах. Т. I. - [12]

В 1914 г. - на 39

В 1915 г. - 74

В 1916 г. - 78

Бумажные деньги печатали все в большем количестве. Рубль падал. Кредит подрывался в корне. Подрыв кредита, в свою очередь, усиливал развал рынка.

В буржуазной экономической литературе приводятся данные о развале "народного имущества" в результате войны. По этим данным к концу войны (1919 г.) Россия потеряла 60 процентов того, что имела в 1913 году, тогда как потери Англии составили 15 процентов, Франции - 31, Германии - 33, Австро-Венгрии - 41. Лишь Япония и Америка увеличили свое "народное имущество", которое, впрочем, так же мало принадлежит в капиталистических странах народу, как и "народный доход".

Если сокращение совокупности всех имуществ было наибольшим в России, то и развал хозяйства в ней шел более быстрым темпом, чем в любой другой стране.

Следствием жестокого развала хозяйства было резкое обесценение валюты; по отношению к доллару оно составляло (в процентах):

В 1915 г. В 1918 г.

В Японии +0 +1

В Англии -3 -2

В Франции -8 -12

В Италии -16 -20

В Германии -16 -23

В Австро-Венгрии -27 -33

В России -29 -40

Темпы падения валюты в разных странах были разные. На золотом уровне она оставалась в Японии и близком к нему - в Англии. Больше всего обесцененными оказались валюты России и Австро-Венгрии. Значительно меньше - в два-три раза - обесценились валюты Германии, Италии и Франции.

Соединенные штаты, Япония, Англия вели войну только на чужих территориях. Италия осталась почти не затронутой военными действиями. Оккупированная союзниками часть Германии была невелика. Занятые неприятелем местности царской России далеко превосходили и по своим абсолютным размерам и по своему значению для страны все территории, захваченные у Австрии и Франции.

Россия резко выделялась огромной протяженностью фронта боевых действий. Линия русского фронта была в несколько раз длиннее фронтовых линий других держав. Многомиллионные русские и австро-германские армии прошли несколько раз взад и вперед по громадной территории восточного театра военных действий. Вследствие маневренного характера военных операций разрушения были особенно велики не только на местах военных действий, но и в прилегающих к ним областях, испытавших губительное влияние эвакуации. Эвакуации охватили в царской России больше 500 тысяч квадратных километров с населением в 25 миллионов человек, т. е. седьмую часть населения страны. Три миллиона человек были сняты с насиженных мест и брошены в тыл. Тысячные толпы беженцев несли с собой дезорганизацию, панику, расстраивая весь хозяйственный организм. В противоположность Франции, где оккупация и эвакуация пронеслись только один раз - в августе 1914 года, охватив небольшую часть территории, царская Россия в течение всей войны испытывала потрясения от оккупации и эвакуации.

Не сумев в силу своей технической отсталости мобилизовать все хозяйство на оборону, Россия должна была обратиться к помощи союзников.

Размеры открытых союзниками кредитов росли из месяца в месяц. Около восьми миллиардов рублей поплыло в руки правительства. Долги России за время войны почти вдвое превысили всю задолженность до войны - 7 745,9 миллиона против 4 066 миллионов рублей. Кредиты были значительно больше суммы размещенных Россией заказов у союзников. Кроме заказов надо было платить проценты по государственным займам, оплачивать заказы в нейтральных странах, главным же образом в Японии и Америке.

Войны еще более укрепляли зависимость России от союзников. Англия фактически определяла характер расходования кредитов. Под кредиты союзники выкачивали из России золото. В мае 1916 года Барк, министр финансов, писал: "Особенно невыгодные условия кредита, предлагаемые ныне Англией, свидетельствуют о том, что с дальнейшим развитием военных событий кредит России у одних только союзных держав становится все более затруднительным и полнейшая наша финансовая зависимость от союзников является чрезвычайно тяжелой "[49].

Даже министр самодержавного правительства вынужден был признать усиление полуколониальной зависимости России за время войны. Старый царский бюрократ видел только один выход: заключать новые займы в другом месте - у империалистов Америки.

Война с центральными державами привела Россию к резкому разрыву внешних хозяйственных связей. Половина покупаемых за границей товаров шла из стран центральной Европы. Около трети русского вывоза направлялось в эти же страны. Связь остальных стран с Германией и Австрией была значительно слабее, и естественно, что прекращение этих связей для Англии, Франции и даже Италии не имело таких разрушительных последствий. В России произошло нарушение хозяйственных связей не только с центральными державами: связь внезапно оборвалась почти со всем миром. Сухопутная европейская граница за исключением шведско-норвежской и не имеющей торгового значения румынской, через которую нельзя было никуда кроме Румынии попасть, оказалась закрытой. В Балтийском море хозяйничали германские подводные лодки. После вступления в войну Турции такое же положение создалось на Черном море. Через все эти границы в 1913 году проходило 9/10 вывоза и 5/6 ввоза. Во время войны связь царской. России с внешним миром повисла на тонкой нити Великого сибирского пути протяжением в 8 тысяч километров с единственным выходом к морю во Владивостоке - Мурманская железная дорога была закончена лишь в конце 1917 года. В дополнение к этому в летние месяцы связь поддерживалась через Архангельск, связанный с центром узкоколейной железнодорожной линией, перешитой на широкую колею только в 1916 году. Архангельск был рассчитан на небольшую пропускную способность грузов. Насколько недостаточна была грузоподъемность этой железной дороги, можно судить по тому, что устанавливалась гужевая перевозка товаров, как во времена Ивана Грозного. Гужем везли по тракту из Архангельска до Вологды и дальше - из Вологды в Петроград - около 1 200 километров. Родзянко писал: "Еще в начале войны в Думу стали поступать сведения, что вывозка по узкоколейной дороге из Архангельска очень затруднена, а порт завален грузами. Заказы из Америки, Англии и Франции складывались горами и не вывозились вглубь страны. Уже в первые дни войны Литвипов-Фалинский предупредил, что Архангельский порт в ужасном состоянии. Из Англии ожидалось получение большого количества угля для петроградских заводов, но уголь этот негде было даже сложить. Несмотря на то, что Архангельск был единственный военный порт, соединявший нас с союзниками, на него почти не обращали внимания. В одном из первых же заседаний Особого совещания пришлось поднять вопрос об Архангельске и запросить министров, что они намерены предпринять. Министры в лице Сухомлинова. Рухлова и Шаховского либо отписывались, либо обещали на словах, ничего на деле не предпринимая. Между тем к концу лета 1915 года количество грузов было так велико, что ящики, лежавшие на земле, от тяжести наложенных поверх грузов буквально врастали в землю"[50].