История Гражданской войны в США. 1861–1865 - [53]

Когда Ли покинул Фредерик и направился в Пенсильванию, фермеры приграничных районов сначала отправили подальше жен и детей, затем скот, а потом стали вооружаться для защиты своих домов от кавалерийских набегов. Донесения губернатора Кёртина из Гаррисберга демонстрируют озабоченность в столице: он призвал под ружье 50 000 ополченцев для защиты штата. Из Филадельфии поступали сообщения, какие только и можно было ожидать от богатого города во время паники. «Страна сильно упала духом и находится в угнетенном состоянии, – записал Уэллс. – Впрочем, видно, что восстановление Макклеллана в должности укрепило в армии стойкость, боевой дух и надежду. Похоже, офицеры и солдаты едины в поддержке своего командира и готовы следовать его указаниям».[420] Опасность, в которой оказалась страна, могла быть ликвидирована только Макклелланом и его армией.

Макклеллан приказал войскам выступать из Вашингтона 5 сентября. Сам он последовал за ними двумя днями позже. Необходимость реорганизации истощенной армии и прикрытия Балтимора и Вашингтона в сочетании с его привычной осторожностью и при отсутствии уверенности в отношении движений противника вынуждали его действовать медленно. «Боевой дух армии очень сильно подорван последними событиями, дух противника пропорционально растет», – записал генерал Мид.[421] Но Макклеллану улыбнулась удача. Письменный приказ Ли, в котором говорилось о разделении армии конфедератов и раскрывались точные схемы перемещения войск, был направлен трем генералам. Один из них «положил его во внутренний карман и заколол булавкой», другой, а именно Лонгстрит, запомнил его наизусть, а потом «разжевал и проглотил»; третий экземпляр оказался потерян, но затем обнаружен рядовым армии Союза и немедленно доставлен Макклеллану, который не скрыл бурной радости в своем донесении президенту: «У меня есть все планы мятежников, которых я поймаю в их собственной западне, если мои люди достойно проявят себя в чрезвычайных обстоятельствах».

Макклеллан действовал энергично, но не столь энергично, как этого можно было бы ожидать от Ли и Джексона в подобной ситуации. Он двинул вперед армию, 14 сентября победил в сражении при Саут-Маунтин и захватил проходы через хребет Саут-Маунтин, ведущие к полям Энтитема; этой победой он восстановил боевой дух армии Союза и вселил надежду в сердца президента и народа Севера. Однако он не пришел на помощь гарнизону Харперс-Ферри, который сдался без боя.

Когда потерянный приказ Ли доставили Макклеллану, при этом присутствовал один гражданин, сочувствующий конфедератам; он догадался о его важности для армии Союза, пробрался через расположение войск и после наступления темноты передал информацию кавалерийскому офицеру, который немедленно сообщил об этом командующему конфедератов. Ли, получивший новость перед рассветом 14 сентября, обеспокоенный быстрым продвижением Макклеллана, оставил Хейгерстаун, попытался заблокировать проходы через Саут-Маунтин и затем занял надежную позицию за ручьем Энтитем-Крик, в районе деревни Шарпсберг. Согласно приказу о разделении армии конфедератов, Джексон и приданные ему для захвата Харперс-Ферри части после завершения задачи должны были присоединиться к основным силам. Ли ждал их с небольшой частью войск. Мэрилендская кампания пока складывалась для него неудачно. Обстоятельства были против него, и только убедительная победа могла восстановить состояние духа, с которым он выходил из Фредерика. Филадельфии и Гаррисбергу уже ничего не угрожало, а армия оказалась в серьезной опасности.

По общему мнению, Макклеллан должен был атаковать Ли до того, как вернутся части, отправленные на захват Харперс-Ферри, а не ждать до 17 сентября, когда ему пришлось сражаться со всей армией. В этот день состоялось сражение при Энтитеме – «день отдельных атак и напрасных усилий». 75 000 солдат армии Союза предприняли энергичные усилия, чтобы одолеть армию конфедератов численностью в 51 000. Ли «абсолютно безупречно» руководил своим более слабым войском. Союз в этом сражении потерял убитыми и ранеными 11 600 человек; потери конфедератов оказались примерно такими же.[422]

Победа осталась за Макклелланом, поскольку 19 сентября Ли отступил с поля боя и переправил армию обратно через Потомак в Виргинию. В то время было очень горько думать, сколь многого еще мог бы добиться командующий северян, но, как мы понимаем сейчас, никакого другого результата быть не могло, поскольку генерал Макклеллан оставался генералом Макклелланом, а генерал Ли – генералом Ли. Тем не менее победа над Ли любым способом и на любых условиях заслуживала поздравлений. Армия конфедератов, которая уходила по улицам Фредерика, полная гордости и надежды, распевая песню «Девушка, которую я покинул» (The Girl I Left Behind Me), теперь превратилась в «беспорядочную толпу беглецов». На Севере, разумеется, настроение тоже изменилось. Если до сражения в Саут-Маунтин доминировало отчаяние, то после Энтитема зародился оптимизм.[423]

Главное историческое значение сражения при Энтитеме заключается в том, что Линкольн наконец дождался победы, которая, по его мнению, должна была предшествовать обнародованию прокламации об освобождении рабов. Как мы знаем, 22 июля он отложил ее до тех пор, пока какой-либо военный успех не обеспечит поддержку его политике. То, о чем он думал на протяжении двух месяцев, для нас сегодня открытая книга. Хотя решение уже было принято, Линкольн проявил исключительную проницательность и не стал наносить решительный и бесповоротный удар по рабству до тех пор, пока о военной победе не было официально объявлено. За время, прошедшее от совещания кабинета министров 22 июля, где он объявил о своем намерении, до совещания 22 сентября, когда он информировал своих советников, что намерен издать свой декрет, он провел (посредством переписки, частных разговоров и официальных встреч) тщательную подготовку, чтобы подобрать подходящий момент для объявления свободы рабам. Консерваторам он предлагал взглянуть на проблему со стороны радикалов. «Я не выйду из этой игры, пока не разыграю последнюю карту», написал он Реверди Джонсону. Радикалам он излагал точку зрения консерваторов или делал акцент на необходимости осмотрительных действий. Представителям духовенства, которые составили меморандум о необходимости ликвидации рабства в масштабе страны, он сказал: «Я не хочу издавать документ, который, как неизбежно станет ясно всему миру, не будет действовать и уподобится папской булле против кометы».