История господина Зоммера - [5]

Мы его догнали, отец сказал мне опустить окно – воздух снаружи оказался холодным, как лед.

– Господин Зоммер! – крикнул он в окно, – садитесь в машину! Мы вас подвезем!

Я перебрался на заднее сиденье, чтобы освободить ему место. Но господин Зоммер ничего не ответил. Он даже не остановился. Даже не удостоил нас взглядом. Торопливыми шагами, отталкиваясь своей ореховой палкой, он шел дальше по усыпанной градом дороге. Отец поехал за ним.

– Господин Зоммер! – крикнул он в открытое окно, – так садитесь же в машину! При такой-то погоде! Я довезу вас домой!

Но господин Зоммер никак не отреагировал. Он неутомимо шагал дальше. Мне даже показалось, что у него слегка пошевелились губы и он пробурчал себе под нос один из своих невразумительных ответов. Но я ничего не услышал и поэтому возможно, что это просто его губы дрожали от холода. Тогда отец свернул направо и открыл, продолжая ехать вплотную к господину Зоммеру, правую дверцу, крикнув в нее:

– Так садитесь же, черт бы вас побрал! Вы же совершенно промокли! Вы же накличете на себя смерть!

В общем-то выражение «Вы накличете на себя смерть» было совершенно нетипичным для моего отца. Я еще никогда не слышал, чтобы он кому-нибудь всерьез говорил: «Вы накличете на себя смерть!»

– Это выражение просто стереотип, – старался он объяснить, когда где-то слышал и вычитывал выражение «Вы накличете на себя смерть» – А стереотип – запомните это раз и навсегда! – это выражение, которое так часто слетает с уст всякого сброда, ч т о оно в конце концов уже ничего не значит. Это точно так же, – продолжал он, потому что здесь он попадал на своего конька, – это точно так же глупо и ничего не значаше, как когда слышишь фразу: «Выпейте чашку чая, моя дорогая, это вам поможет» – или – «Как дела у нашего больного, господин доктор? Вы думаете, он выкарабкается?» – Такие фразы берутся не из жизни, а из плохих романов и из дурацких американских фильмов, и поэтому – запомните это раз и навсегда! – я никогда не хочу слышать их от вас!

Так высказывался мой отец по поводу фраз, типа «Вы накличете на себя смерть». Но тогда, под моросящим дождем, на покрытой градинами полевой дороге, двигаясь рядом с господином Золмером, мой отец выкрикнул в открытую дверцу машины точно такой же стереотип: «Вы накличете на себя смерть!» И тут господин Зоммер остановился. Мне кажется, он остановился и замер именно при словах «накличете смерть» и причем так резко, что отец должен был тут же затормозить, чтобы не проехать мимо него. И тогда господин Зоммер взял ореховую палку из правой руки в левую, повернулся в нашу сторону и с какой-то своеобразной торопливо-отчаянной жестикуляцией, громким и ясным голосом изрек фразу: «Так оставьте же меня в конце концов в покое!» Больше он не сказал ничего. Лишь только эту фразу. С этими словами он захлопнул открытую для него дверцу, переложил палку в правую руку и зашагал дальше, не глядя больше по сторонам и не оглядываясь.

– Этот человек совершенно не в своем уме, – сказал отец.

Когда мы его обгоняли, я смог через заднее стекло посмотреть в его лицо. Он опустил взор в землю и поднимал голову через каждые несколько шагов, чтобы на какое-то мгновенье посмотреть вперед широко открытыми, как будто полными ужаса глазами и убедиться в правильности направления. Вода стекала по его щекам, она капала с носа и подбородка. Рот его был слегка приоткрыт. И мне снова показалось, что его губы пошевелились. Может быть, он, когда шел, разговаривал сам с собой.

– Этот господин Зоммер страдает клаустрофобией, сказала моя мать, когда мы все сидели за ужином и говорили о грозе и случае с господином Зоммером. У этого человека тяжелая клаустрофобия, и это такая болезнь, при которой больной не может больше спокойно сидеть даже в своей комнате.

– По сути говоря, клаустрофобия означает… – сказал мой отец,

– …что больной не может сидеть в своей комнате, – сказала моя мать. – Мне это очень подробно рассказал доктор Лухтерханд.

– Слово «клаустрофобия» имеет латинско-греческое происхождение, – сказал отец, – что наверняка должно быть известно господину доктору Лухтерханду. Оно состоит из двух частей, «claustrum» и «phobia», где «claustrum» значит примерно «закрытый» или «запертый» как это, например, в слове «Klause»[5], или в названии города «Клаузен», в итальянском «Chiusa», или во французском «Vancluse». Кто из вас может назвать мне еще какое-нибудь слово, где проявляется слово «claustrum»?

– Я, – сказала моя сестра, – я слышала от Риты Штангльмайер, что господин Зоммер все время вздрагивает. Он подергивастся всеми частями тела. У него мышечная дрожь, как у неврастеника, говорит Рита. Стоит ему лишь только сесть на стул – он уже подергивается. И только когда он идет, он не дрожит, и именно поэтому ему необходимо все время ходить, чтобы никто не увидел, что он дергается.

– В этом он похож на годовалую лошадь, – сказал мой отец, – или на лошадь-двухлетку, которая точно так же вздрагивает и дрожит и трясется всем телом от нервозности, когда она в первый раз подходит к старту на скачках. И тогда у жокея только и заботы, чтобы заставить ее нестись. Позднее это происходит само собой, или же на нее надевают шоры. Кто из вас может мне сказать, что здесь значит «заставить нестись»?