История Филиппин - [8]

ОСНОВНЫЕ ЧЕРТЫ ПОЛИТИЧЕСКОГО И ОБЩЕСТВЕННОГО СТРОЯ НА ЛУСОНЕ И ВИСАЙСКИХ ОСТРОВАХ

Сведения о различных сторонах жизни населявших эти районы народов содержатся в разного рода документах и литературе, оставленных испанскими колонизаторами (записки и отчеты монахов-миссионеров, донесения военачальников и колониальных чиновников, письма, мемуары и т. п.). Из-за отсутствия местных письменных памятников (сохранились лишь отдельные документы, относящиеся к XIII–XV вв.) испанские материалы служат главными источниками для изучения истории Филиппин накануне и в период их завоевания. Научная ценность этих источников не равнозначна. Все они отличаются вполне понятной, тенденциозностью, проникнуты колонизаторской психологией их авторов, большинство описаний изобилует грубыми ошибками исторического, географического, этнографического характера. Лишь немногие из них могут служить в качестве добротных источников.

Анализ источников показывает, что ко времени испанского, завоевания на Лусоне и Висайских островах, даже в тех передовых районах, где возникали классовые общества, не успели сложиться централизованные государственные образования. Основными территориально-политическими и социальными организациями были балангаи — соседские или семейные общины, которые возглавляли общинные вожди. Преобладали мелкие балангаи, объединявшие каждый от 30 до 100 семей. Лишь в отдельных развитых экономически центрах с высокой плотностью населения существовали более крупные общины с числом жителей до 1,5–2 тыс. (на территории Майнилы, о-вах Панай, Себу). В этих районах стали появляться объединения балангаев — федерации, которые не были, однако, прочными государственными образованиями и занимали территориально небольшие площади. У тагалов, висайя, илоков, некоторых других крупных народов, переживавших интенсивный процесс разложения родоплеменных отношений, общинные вожди превращались в феодальных правителей. Известны местные названия правителей балангаев (у тагалов — гат или лакан) и более распространенные, заимствованные из Индонезии, — раджа и дато.

Большинство испанских авторов единодушно указывают на отсутствие среди жителей Лусона и Висайских островов централизованной государственной власти. Анонимный автор обнаруженной в 1958 г. филиппинскими историками испанской рукописи конца XVI в. (так называемый Манильский манускрипт) писал следующее о политическом строе тагалов и висайя: «У висайя нет короля или какого-либо верховного правителя, которому они все подчинялись бы. Есть у них лишь вожди в каждой общине, которых они на своем языке называют дато… То же самое у тагалов — у них нет короля или лиц, осуществляющих верховное правление».

В отношениях между балангаями часто возникали военные конфликты. Поводами для них служили обыкновенно кровная месть и захват пленников во враждебных балангаях. Часто дато крупных балангаев подчиняли себе более слабых соседей. Повсеместно на островах была распространена практика заключения так называемых кровных договоров между вождями балангаев. Возникавшие объединения носили характер временных союзов, создававшихся в оборонительных или захватнических целях. В таких объединениях дато самого крупного и сильного балангая руководил военными операциями, но в то же время вожди мелких общин полностью сохраняли власть в своих балангаях. Очевидно, о такого рода союзе балангаев на о-ве Себу писал Пигафетта, хроникер экспедиции Магеллана, прибывшей на архипелаг в 1521 г. Одного из себуанских влиятельных дато Хумабона, с которым Магеллан заключил «кровный договор», обратив его в христианство, испанцы называли «королем Себу». Однако Пигафетта отмечал, что Хумабону подчинялась лишь часть местных вождей, большинство жебыли не только независимы, но и враждебны испанскому «союзнику». В период завоевания Филиппин (60—70-е годы XVI в.) были известны несколько сильных правителей балангаев, подчинивших себе слабых соседей и создавших сравнительно крупные федерации (раджа Солиман в Майниле, раджа Тупас на о-ве Себу, дато Сикатуна на о-ве Бохоль).

Что касается социальных отношений, то содержащиеся в испанских источниках сведения о наличии сравнительно четкой классовой дифференциации внутри балангаев могут быть отнесены лишь к некоторым крупным народам (тагалы, висайя, илоки). Основными социальными группами у тагалов были «благородные» (махарлика) во главе с правителями балангаев, «свободные» (тимагуа) и «зависимые» (алипинг). Подобная же социальная структура сложилась у висайя и илоков.

Слой «благородных» представлял собой феодализирующуюся родоплеменную верхушку, которая включала дато, их семьи и узкую прослойку общинной знати, связанной, как правило, родственными узами с правителями балангаев. Последние находились на самом верху складывающейся социальной иерархии. Их положение в обществе служило одним из показателей сравнительно далеко зашедшего процесса разложения родовых отношений у развитых народов архипелага. Влияние и власть дато в балангаях поддерживались не только системой патриархальных связей, продолжавших играть большую роль во внутриобщинных отношениях, но и различными формами принуждения и зависимости основной массы общинников. Во всех источниках указывается, что жители балангаев обязаны были беспрекословно подчиняться распоряжениям дато, малейшее неповиновение строго наказывалось.